Мама принялась за мое лицо. Она нанесла тени на веки, помаду на губы, обвела глаза черным карандашом, и в зеркале на меня уже смотрела на Ламия Уайт, которая не любила подпускать к себе людей и предпочитала одиночество… На меня смотрела Ламия Уайт, которая была уверена в себе.
– Кристофер, – позвала мама отца. – Заводи машину. Мы готовы ехать.
И новая волна тревоги окатила меня с ног до головы.
Мы спустились вниз, и Кани шокированно раскрыл рот, глядя на меня.
– Не знал, что ты можешь быть такой, ухти, – шутливо высказался он.
– Я и сама не знала, ахи[38], – тем же тоном ответила я.
Папа вышел из гостиной и оказался в прихожей спустя пару минут. Ровно столько же он на меня с изумлением смотрел.
– Ламия, ты… – Ему пришлось сделать небольшую паузу, чтобы подобрать слова, – ты изумительна! Твоя мама знает толк в изяществе!
– Спасибо, пап, – ответила я, не смея скрыть улыбку.
– Чего мы ждем? Все на улицу к машине! Быстро, быстро!
Мы действительно торопливо вышли из дома, двинувшись к машине. Я придерживала подол платья, чтобы ненароком не запачкать его, а Кани приоткрыл мне дверцу. И пока родители запирали дом, мой младший братец чуть подвинулся ко мне и шепнул:
– Твой парень упадет, когда тебя увидит. Точно говорю.
Он не знал о произошедшем, так что я не винила его за то, что он напомнил мне об Элиасе, которого я пыталась забыть всеми силами.
– Он не мой парень, Кани, – сказала я ему.
– Да-да. Будущий парень.
– Нет… Он мне вообще никакой не парень.
Братец хихикнул, хотя знай он о случившемся, так бы себя не вел.
Родители зашли в машину следом.
А дальше – урчание заведенного мотора, шум в моих ушах, стук трепещущего сердца у меня в груди…
А затем… Я даже не успела понять, как мы доехали до школы, окруженной кучей машин. То и дело подъезжали все новые и новые автомобили, из которых выходили нарядные дети со своими родителями.
Мы оказались у входа всего за пару секунд, и это заставило мое сердце биться сильнее.
Я неуверенно шагнула вперед.
Школьный зал пестрил всеми оттенками розового, фиолетового, голубого и зеленого. Диско-шар, установленный высоко под потолком, крутился и сиял так, будто в нем собрались все звезды мира.
Так получилось, что мне пришлось идти почти посередине, и танцующие подростки начали расступаться при виде меня. Они провожали меня взглядами, в которых читалось и удивление, и неловкость, и… восторг. Точно так же на меня смотрели в тот день, когда я обыграла Элиаса в трюках на скейте.
К счастью, его среди изумленных лиц я не видела.
– Все на тебя смотрят, – заулыбался Кани. – Как же тут круто!
– Там вроде столики для родителей, – сказал папа, указывая в дальний угол.
И там действительно стояли столики, за которыми сидели взрослые незнакомые мне люди. Точно не учителя нашей школы.
Я повела туда папу, маму и младшего брата, приглашенных, как и остальные семьи, на выпускной их дочери. Они сели на свои места, а Кани сразу схватил бутылку газировки, не изменяя себе.
– Где твоя подруга? – спросила мама, пытаясь перекричать грохочущую музыку.
Она в своем черном арабском одеянии очень странно смотрелась на фоне школьной вечеринки, пока вокруг все в разноцветных нарядах танцевали и кричали от восторга.
Я огляделась и почти сразу обнаружила Руби.
– Вон она, – ответила я, указывая на девушку.
– Иди потанцуй. Мы пока посидим тут.
Взглядом я спросила ее, уверена ли она, и мама кивнула.
Я оставила их и прошла дальше, надеясь не отхватить по лицу чьим-нибудь локтем и избежать случайного столкновения с беснующимися подростками. Потом я увидела знакомые лица: учителя сидели поодаль за столиками и о чем-то беседовали. Среди них были и миссис Дейфус, и мистер Хэммингс.
– Ламия! – окликнула меня Руби, одетая в розовое пышное платье на бретельках. Она встала и помахала мне.
На ее лице была сияющая улыбка, а на талии – рука Рэя, который тоже не забыл меня поприветствовать.
– Садись. Это наше место, – оповестила меня девушка.
Так я и сделала. На столе стояли закуски и пустые стаканы. Свой я заполнила содовой из стеклянной бутылки, отпила немного сначала, а потом осушила его залпом.
– Ты так круто выглядишь! – восторженно пропела Руби. – Это платье… Боже, ты невероятно красива! Все в полном восторге!
– Спасибо, – ответила я и вмиг загрустила.