– Но если это не родная планета халиан, – несколько растерянно спросил я, – то кому же она принадлежит?
– Откуда я могу знать? – раздраженно ответил Бар Кохба. – Офицер разведки у нас ты. Ты и узнай.
– Ладно, – сказал я. – А как насчет недобитых халиан?
– Нужно быть все время начеку. По поступившим сведениям на планете их осталось минимум несколько тысяч.
– Хорошо, сэр, мы будем осторожны. И долго нам еще здесь торчать?
– Достаточно долго, – ответил Бар Кохба с суховатым смешком. – Наша группировка показала себя настолько хорошо, что командование Флота поручило нам нести здесь гарнизонную службу.
И Бар Кохба отключился. Наконец я смог уделить внимание подчиненному, продолжавшему бешено жестикулировать.
– В чем дело, Гидеон?
– Там снаружи кое-какие люди хотят с вами повидаться.
– Люди? Ты имеешь в виду настоящих людей или халиан?
– Ни то ни другое. Иуда, мне кажется, это туземцы.
– Прекрасно, – ответил я. – Нам как раз не мешало бы выяснить, кому принадлежит эта планета. Я приму их сейчас же.
Гидеон кивнул. Дисциплина в наших вооруженных силах оставляла желать лучшего.
– Я провожу их.
Выражение его лица было странным, словно он пытался сдержать смех. Причину я понял через несколько минут, когда он ввел посетителей в комнату.
Я полагаю, что слово «человек» применимо к каждому существу, способному поддерживать интеллигентную беседу. Называем же мы иногда людьми халиан, хотя они больше напоминают полутораметровых хорьков. Поэтому я, вероятно, не должен был удивляться, когда Гидеон ввел четырех двуногих существ под два метра ростом, облаченных в длинные одеяния, скрывавшие большую часть тела. Однако открытые участки шелушились и были покрыты перьями. Ноги напоминали когтистые птичьи лапы, а на тощей кожистой шее сидела маленькая птичья голова.
Так я впервые повстречался с нидийцами, как они сами себя называли, кочевыми птицелюдьми с планеты Цель. И пока другие представители рода человеческого занимались самым насущным вопросом, а именно выясняли, где, если не здесь, может находиться родная планета халиан, я очищал планету от остатков войск противника, собирал информацию и устранял трения, возникавшие между нашими силами и туземцами.
Моя первая встреча с аборигенами начиналась неплохо. Я дружески поприветствовал заявившуюся компанию и предложил освежающие напитки. Необходимо было сразу взять верную ноту – я понимал, что нам понадобится помощь аборигенов, чтобы выследить и уничтожить оставшихся в живых халиан.
Но моя приветственная речь, вместо того чтобы придать беседе непринужденный характер, только вызвала у гостей беспокойство. Гогоча, кудахча и тряся индюшачьими бородками, птицелюди принялись что-то торопливо обсуждать. Наконец они пришли к решению, и самый старший, которого позже я назвал Зимородком, поскольку его нидийское имя было абсолютно непроизносимо, выступил вперед, дважды хлопнул рудиментарными крыльями, прочистил горло и на довольно сносном английском, хотя и с заметным птичьим акцентом, произнес:
– Если желаете, чтобы мы сели, мы сядем. Только помните: сами мы ни о чем подобном не просили.
К тому моменту Гидеон уже принес несколько складных стульев. Нидийцы попытались сесть, подражая мне, но скоро стало очевидным, что их кости сочленяются не так, как у нас. Все же они умудрились пристроиться на стульях, приведя при этом свои перья в заметный беспорядок, и Зимородок снова заговорил:
– Правильно ли я понимаю, что это является своего рода унижением, или подобная поза имеет какое-то иное значение?
– Это не имеет ничего общего с унижением, – ответил я. – Я приветствую вас как друзей и почетных гостей.
– Значит, таким образом вы обращаетесь с друзьями? – спросил Зимородок. – Не хотелось бы мне увидеть, как вы поступаете с врагами.
– Там, откуда я родом, – ответил я, – приглашение сесть предваряет разговор на равных. Но если вам угодно, можете встать.
– Нет-нет, – возразил Зимородок. – Мы польщены тем, что вы считаете нас равными себе. Сидеть – занятие неудобное и нелепое, однако связанное с этим неудобство – ничто по сравнению с уважением, которое вы изволите демонстрировать. – Он перевел эти слова остальным, и те дружным гоготом выразили свое полное одобрение.
– Джентльмены, – сказал я, – разрешите начать с того, что я весьма рад возможности избавить вас и ваших сородичей от деспотического правления халиан.
– Халиане? – переспросил Зимородок. – Мы называем их пануа, то есть карлики, у которых слишком много зубов. Есть и другие названия. Да, мы хотели поблагодарить вас за это. Но вы, разумеется, знаете, что на самом деле они ушли не совсем?