– На каком курсе учится ваш сын?
Я притащил из дома гитару и в перерывах работы пел песни любимых мной авторов-исполнителей, а также всеми любимые «дворовые» песни и мне казалось, что Наташа с интересом слушает их. Но все было тщетно.
Так бы и закончился, не начавшись, мой школьный роман, если бы не случай. Наташа, чтобы казаться немного повыше, всегда носила туфли на высоких шпильках и вот однажды, наступив в мыльную лужу у окна, она поскользнулась, упала и довольно сильно разбила колено о батарею отопления. Прибежавшая на крик одной из девчонок, наша классная руководительница, Валентина Николаевна, долго охала, а затем попросила меня довести хромающую Наталью до дома, который был расположен в трех кварталах от школы.
Наташа смутилась, почему-то покраснела и стала говорить, что сама спокойно доковыляет до дома и провожатых ей не нужно. Я взмолил бога, чтобы классная не изменила решение и она, не смотря на протесты Наташи, настояла на своем, чему я, конечно, был страшно рад, но старался ничем выдать свою радость. И мы медленно пошли к ее дому. Сначала Наташа, наступая на больную ногу, только немного опиралась на мою руку, но постепенно, по мере приближения к дому, хромота становилась все больше и больше и, в конце концов, она буквально повисла на моей руке. Я посмотрел на искаженное болью лицо и спросил:
– Что очень болит колено?
Наташа, стоя на одной ноге, поморщилась, покачала больной ногой и с какой-то жалобной улыбкой сказала:
– Нет, колено почти перестало болеть, но разболелась лапка ноги и чем дальше – тем больнее становится.
Я сразу понял, что у нее растяжение мышц (у нас в волейболе это обычная травма, сначала почти не больно, а затем становится все больнее и больнее. Единственное что помогает – минут на десять лед, тугая повязка эластичным бинтом и покой).
Так мы и шли, вернее, ковыляли к ее дому. Последние десятка два метров она, опираясь на мою руку, буквально скакала на одной ноге. Но, подойдя к старой «хрущевской» пятиэтажке, где на втором этаже жила Наташа, мы столкнулись с новой, казалось неразрешимой, проблемой. Лифта в доме не было, а подпрыгивать на ступеньках на одной ноге на шпильках – это прямой путь к травме уже второй ноги.
Как, наверно, и у каждого школьника после девятого класса, эта влюбленность у меня была далеко не первой, но раньше в силу своей застенчивости, я не решался даже подойти к предмету своих чувств и хоть как-то выразить свое отношение. Девочки, конечно, выбирали других парней, и очередная моя влюбленность постепенно сходила на нет.
Мать всегда говорила:
– Тюфяк ты нерешительный, только на волейбольной площадке ты всеми командуешь, будешь так продолжать всю жизнь – останешься один.
Но тут меня понесло, как будто щелкнул какой-то спусковой крючок, я не узнавал сам себя. После пары не удачных подскоков Наташи, когда она действительно чуть не повредила и другую ногу я, как более нейтральным тоном, но внутренне ликуя, предложил:
– Давайте я Вас подниму по лестнице на руках.
Она прекратила попытки скакать вверх, густо покраснела и с возмущением произнесла:
– Ты что, с ума сошел, допрыгаю как-нибудь! Но меня было уже не остановить.
– Допрыгаетесь до перелома, перестаньте стесняться, аккуратно возьму, донесу и поставлю у квартиры. Хватайтесь за шею и поехали!
Не слушая больше возражений, я подхватил ее на руки и медленно понес вверх. Ее руки обхватили мне шею, голова лежала на моем плече и я вдыхал легкий аромат ее духов и балдел от счастья. Хоть и было достаточно тяжело, я специально шел как можно медленнее желая продлить это удовольствие.
Наташа сначала как-то пискнула от неожиданности, затем покраснела еще больше, хотя мне казалось, что больше уже не возможно, а потом покорно ждала окончания подъема.
Но все когда-то кончается, кончились и два с половиной пролета лестницы, и я поставил Наташу у ее квартиры. Мы вошли и я, не давая опомнится, стал командовать:
– Садитесь на диван, положите ногу на стул.
Наташа, с абсолютно растерянным выражением на лице, подчинилась и молча села.
– У Вас есть лед в холодильнике и эластичный бинт?
Льда не оказалось, и я принес из морозилки два куска замороженного мяса и через тонкое полотенце привязал их с обеих сторон к голеностопу, а сам пошел, следуя указаниям Наташи, искать эластичный бинт.