Он вынул визитную карточку и подтолкнул ее через стол.
— Вот мой домашний адрес. На работу не звони. Когда я тебе понадоблюсь — звони домой.
— Ладно, Терри. Сделаю все, что смогу.
Подошел официант с подносом. Она наклонилась, откинула салфетку с блюда и воскликнула:
— Боже! Бифштекс! За бифштекс я сделаю все, что хочешь!
IV
О'Дэй сидел в баре «Серебряная рыбка» на Альбермарл-стрит, пил виски с содовой и закусывал сандвичами. Было семь часов вечера. Как чертовски много может случиться за несколько часов, подумал он. В субботу утром, когда он поехал в Пламптон на скачки, его заботило только одно: Веннер запил и не появляется уже несколько дней. А теперь появилось множество других забот. Вот уж поистине: пришла беда — отворяй ворота. Да, беда одна не приходит. О'Дэй усмехнулся. Похоже, что ничем делу не поможешь, если кто-нибудь не поговорит с Веннером разумно. Но вопрос в том, будет ли он слушать, а пока что Мерис безнаказанно подливает масло в огонь. А как ее остановить, О'Дэй не знал. Кто-то рядом сказал:
— Добрый вечер, Терри. Как дела?
Уиндермар Николз грузно уселся на стул рядом с О'Дэем.
— Бывает хуже. Выпьешь?
— Конечно. Водку, если есть.
— Ты работал на моего компаньона Веннера — кое-какие доклады для «Интернешнл Дженерал». Расскажи мне об этом.
— Можно.
Николз достал из кармана пачку «Лаки Страйк».
— Веннер зашел в прошлый понедельник, сказал, что работа очень срочная, тебя нет, а он занят, не имеет времени, спросил, не возьмусь ли я. Я сказал «конечно», у нас мало работы. Я обещал сделать четыре доклада и сделал. Он заплатил мне двенадцать фунтов.
О'Дэй спросил:
— А какой он был: пьяный или трезвый?
— Нормальный. Немного усталый вид, как будто с похмелья, но нормальный. А что, он опять запил? — усмехнулся Николз. — Похоже, парень любит выпить и не знает меры.
— Может быть. Это все, о чем он тебя просил?
— Вообще-то нет. Он меня еще кое о чем просил, но я отказался, ясно?
— О чем именно? — спросил О'Дэй.
Николз пожал плечами.
— Он вбил себе в голову странные мысли насчет тебя: уверен, что ты останавливался с его женой в какой-то дыре «Сейбл Инн» или что-то вроде этого две-три недели тому назад. Хотел, чтобы я это проверил.
— И что ты сделал?
— Ничего. Мне это не понравилось. Такие вещи не по мне. Ну, я и сказал, что есть много других, которые сделают это, а я — пас.
— Хорошо, спасибо, Уинди.
О'Дэй поднялся со стула.
— Пока.
Он вышел из бара, поймал такси и поехал домой.
В почтовом ящике его ожидало письмо. О'Дэй узнал почерк Мак-Квайра. В письме говорилось:
«Дорогой О'Дэй, насчет твоего друга нетрудно было выяснить. Он прибыл сюда с первым отрядом американской разведки. Какое-то время работал в Лондоне, но, судя по нашему разговору, это не то, что тебе нужно. Он выполнял самую различную работу, пробыл в городе шесть-семь месяцев. Потом он переехал в местечко около Алфристона в Суссексе. Там работал с английскими разведчиками в парашютной школе до конца войны. Кажется, ему нравилось это. Я пытался добыть сведения о женщинах, с которыми он был в дружеских отношениях, но это нелегко. Как ты знаешь, люди в таких школах (к тому же засекреченных) не очень-то заводили друзей, по крайней мере из местного населения. Порядки были строгие.
Во всяком случае, когда я связался с тремя бывшими инструкторами этой школы, никто из них ничего не мог сказать, кроме одного шотландца Мак-Дональда. Он-то и сказал, что Нидхэма посылали принять дом для школы, и это было в Меллоуфильде, где местный владелец согласился выехать, а дом передал школе до конца войны.
Возможно, что владельцем была женщина, которая поселилась в Дауер Хауз, маленьком, но дорогом доме в другой стороне парка. Мак-Дональд предполагает, что Нидхэм интересовался кем-то по соседству, так как редко обращался за увольнительными, и обычно над ним потешались из-за этого. Нидхэм был хороший парень, славный, прямой, очень любил свою работу, и все его уважали.
Думаю, что все это тебе пригодится. Если так, то можешь угостить меня выпивкой, когда встретимся.
Твой Патрик Мак-Квайр».
О'Дэй подумал, что теперь у него уже кое-что есть. Возможно, эта леди из Дауер-Хауза, передавшая свой дом правительству для парашютной школы, и есть та женщина, о которой писал Нидхэм. С другой стороны, это могла быть и не она, потому что в жизни не все так просто. Что ж, в четверг он съездит в Алфристон и все узнает.