Утром не проснулись двое: муж и жена. Уже немолодые. Так и умерли, обнявшись. Их вместе и похоронили, рядом с Егоркой. На перекличке недосчитались многих — сбежали. Ушли и Кирилл с Ниной.
Проводник только сокрушённо качал головой:
— Ой-я да ой-я, вот бедолаги. Кругом тайга, болота, дикие звери. Сгинуть могут.
Молчаливые и подавленные, все двинулись дальше. В последние два дня и две ночи потеряли ещё много народа. Одиннадцать человек умерло, сколько сбежало, не считали.
На шестой день пути, 22 августа, прибыли в назначенное место. Измученные, голодные, ко всему безразличные. Из четырёхсот вышедших из Турьи осталось только сто пятьдесят человек.
Проводник Николай Иванович сказал:
— Всё, доставил к месту, вот лес — стройтесь. — Сел на лошадь и поехал обратно.
ШАЛАШИ И ЗЕМЛЯНКИ
— Да, — подтвердил комендант, — здесь и будете жить.
Они стояли в густом сосновом бору.
— Как здесь? Здесь же ничего нет, — возмутились люди, — хоть бы жильё какое…
— Ну, палат царских вам не уготовлено. Что построите, в том и будете жить. А сейчас все — к реке. Отдохнём — и за дело, — комендант первым пошёл к спуску.
За ним спустились по песчаному крутому склону остальные. С дороги помылись, те, кто посмелее, искупались. Вода была холодная.
— Мам, мам, смотри, кто идёт, — Варя показывала на крутой склон.
Глубокий овраг разрезал левый берег Ёлвы. По дну оврага тёк ручей с прозрачной водой. По крутому склону другой стороны оврага спускались пятеро мужчин. Они спешили, почти скатывались. Впереди всех летел паренёк лет шестнадцати.
— Варька, мама, — подбежал парень.
За ним еле успевал отец.
— Федя, Пашенька, Олюшка, мама, Варенька, отец, — восклицала крепко обнявшаяся семья.
Остальные трое мужчин растерянно разглядывали прибывших — своих среди них не было.
— Ничего, мужики, со следующими и ваши прибудут, — успокоил их комендант и добавил: — Да, вот что, как бы организовать быстренько что перекусить? Видите, какие мы пришли? Может, грибную похлёбку какую?
— Сейчас организуем, — с готовностью отозвались мужчины, — один костёр уже есть. Остальные мигом соорудим. Нас пятеро — будет пять костров.
На берегу застучали топоры.
— Мы — с вами, — кинулись помогать отдохнувшие мужчины.
— Ребята, — обратился к подросткам Матвей, один из пятерых, — нужно быстро собрать грибы. Кто пойдёт?
— Я, я, я, — подбежали дети, будто и не было долгого трудного пути.
— Тогда слушай сюда. Грибы белые, так называются. Шляпки тёмно-коричневые, крепкие.
— A-а, мы видели там, наверху.
— Там белый бор, там вы и видели. Стойте, послушайте сначала, — еле сдержал ребятню Матвей, — срывайте только шляпки, и только средние, большие и старые не берите. И смотрите, чтобы червей не было. Ясно? А теперь у родителей попросите сумки, мешки — что есть. И пулей. Чтоб, как вода закипит, грибочки готовы были. Ясно?
— Ясно, — уже убегали ребята.
— Охо-хо, где мои шестнадцать лет? — почесал затылок дед Архип, глядя вслед ребятам.
— Вот и лодки на подходе, — сказал комендант.
Из-за поворота реки показались лодки.
— Бабоньки, — обратился Николай Петрович к женщинам, — те, кто покрепче, помоложе, принимайте кухню. Я мужиков забираю на разгрузку.
Женщины пошли к кострам. В вёдрах, висевших на перекладинах, уже грелась вода. Все были голодные, и женщины с готовностью принялись варить. Было бы что.
А по склону уже спускались грибники. Наперегонки.
— Ма-ам, у меня вон какие…
— А у меня вон сколько…
Такими азартными детей давно не видели.
Грибной, манящий запах очень быстро разнёсся по берегу.
— Бабы, вёдра освободились, ещё надо ставить грибницу. Мужики придут — кормить надо.
— Да-да, конечно. Да и самим нам не хватило.
— Ничего, потерпим. Теперь уже потерпим.
У женщин словно открылось второе дыхание. Эта страшная, казалось, бесконечная дорога позади. Здесь как-никак на месте. Какая будет жизнь — время покажет. Но они на месте.
Клава с отцом помогли Марфе выбраться из лодки. Родители разобрали детей, которые тоже плыли на лодке. Всех — ближе к костру, к грибной похлёбке. Ох и вкусна горячая грибница!
А комендант распоряжался на разгрузке:
— Так, мешки с продуктами в одну сторону. Инструменты, топоры, пилы — в другую. Домашнюю утварь отдельно.
Помогал разгружать и один из охранников. Второй стоял, только указывая и покрикивая: то не так, да это не эдак.
Лодки наконец отчалили от берега и поплыли обратно.