– Видишь эту курицу, которая терпеливо нас дожидается? – обратился к гостю Густад. – Еще сегодня утром она была отнюдь не так терпелива. Такой переполох тут устроила! Вырвалась из кухни во двор, и гоасвалла[64]…
– Ты хочешь сказать, что принес ее с рынка живой?
– Конечно. Это же дает совсем другой вкус, если зарезать ее и приготовить…
– Пожалуйста, не мог бы ты рассказать об этом Диншавджи потом, после еды? – резко прервала его Дильнаваз. Мужчины с удивлением подняли головы и окинули стол взглядом. Настроение Дильнаваз молча отражалось на трех юных лицах.
– Прости, прости, – сказал Густад. Они с Диншавджи снова с удовольствием набросились на рагу, но остальные лишь ковыряли еду в тарелках. Лицо Рошан приобрело зеленоватый оттенок. Густад понял, какую серьезную оплошность совершил: надо было срочно что-то делать, чтобы вернуть сотрапезникам аппетит.
– Послушайте! Послушайте! – воскликнул он. – Мы же еще не спели «С днем рожденья» для Рошан.
Мгновенно поняв намек, Диншавджи воскликнул:
– Аррэ[65], совершенно непозволительно откладывать «С днем рожденья» дальше. Давайте, давайте! Прямо сейчас! – Он хлопнул в ладоши.
– Но еда же остынет, – забеспокоилась Дильнаваз.
– Да это займет всего одну минуту, – сказал Густад. – Готовы? Раз, два, три.
Он взмахнул рукой и запел: «С днем рожденья, Рошан». При упоминании своего имени Рошан заулыбалась от удовольствия, а Диншавджи, застав ее врасплох, протянул руку и снова пощекотал. От хохота девочка чуть не свалилась со стула.
После этого Густад поднял свой бокал:
– Да благословит тебя Бог, Рошан. Долгих, долгих тебе лет в добром здравии. Желаю тебе многое узнать, многое пережить и многое увидеть.
– Присоединяемся! – сказал Диншавджи, и все отпили из своих бокалов. В бокале у Рошан был малиновый сок, Дильнаваз пила только воду, но по такому случаю сделала глоток из стакана Дариуша.
– За твою удачу, – сказала она, зажмурившись и слегка вздрогнув от горечи, разлившейся в горле, потом с легким удивлением обвела всех сияющим взглядом.
– Внимание, внимание! – сказал Диншавджи. – Сколько в Рошан…
Дариуш тут же отреагировал:
– Сто двадцать фунтов.
– Вот шалун! – добродушно пожурил его Диншавджи и продолжил: – Сколько в Рошан достоинств! Выпьем за нее. Пусть все поднимут бокалы. – Он прочистил горло, приложил правую руку к сердцу и, не смущаясь трудностями с произношением звука «ж», продекламировал, обращаясь к Рошан:
Снова раздались аплодисменты, все отпили из бокалов.
– Браво! – сказал Дариуш. – Браво!
И тут квартира погрузилась в темноту.
Несколько секунд царило то удивленное безмолвие с легкой примесью страха, от которого в таких случаях на миг перехватывает дыхание. Однако почти сразу снова послышалось обычное равномерное дыхание, и Густад сказал:
– Все сидите тут. Сейчас я достану фонарь из письменного стола и проверю, в чем дело.
Он включил фонарь, но свет оказался тусклым. Густад постучал вторым концом по столу – луч стал ярче.
– Проводи меня в кухню, – попросила Густада Дильнаваз. – Со свечами и керосиновой лампой мы, по крайней мере, сможем закончить ужин.
Пока она искала свечи и лампу, Густад подошел к окну и разглядел во дворе фигуру, чья походка узнавалась безошибочно, – Темул.
– Темул, сюда! Первый этаж.
– ГустадГустадГустадвсетемночерно.
– Да, Темул. Темно во всем доме?
– Дадавесьдомтемновсетемно. Фонаринадорогетемно. ВездетемноГустад. Темнотемнотемнотемно.
Диншавджи тоже подошел к окну, стараясь вникнуть в смысл диалога.
– Хорошо, Темул, – сказал Густад. – Будь осторожен, не упади.
Дильнаваз зажгла керосиновую лампу, света которой недоставало, чтобы осветить всю комнату, но стол выглядел очень уютно и заманчиво.
– Через эту черную бумагу даже свет от луны и звезд не проникает внутрь, – сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Что это было – человеческий голос или «Декан экспресс»[66]? – поинтересовался Диншавджи. – Ты хоть что-нибудь понял?
Густад рассмеялся.
– Это наш единственный и неповторимый Хромой Темул. Чтобы его понимать, нужна практика. Во всяком случае, проверять предохранитель не нужно: свет вырубился по всей округе, остается только ждать.
– Не надо ждать, – подхватил Диншавджи, – а то можно опоздать, в тарелку нечего будет набрать.
66
«Декан экспресс» – поезд, который отправляется ежедневно в 3 ч 15 мин и курсирует между городами Пуна (расположенном на плато Декан) и Бомбеем/Мумбаи.