Вернувшись с работы, Аня вспомнила о диске с фильмом про шпионов. Она так и не посмотрела его, все времени не было. Теперь, когда проект закончился, можно себе позволить поваляться на диване перед экраном хоть целый вечер. Завтра "шапка", потом разобрать костюмерку, и все, отдых на неопределенный срок...
Тима дома не было, он закончил монтировать фильм и повез его заказчику. Аня заварила чай, сделала несколько бутербродов и устроилась уютненько на диване, подвинув монитор к себе поближе. Просмотр фильма взволновал только сначала. Сделан он был хорошо, динамично, профессионально. Леша Анкудинов молодец! Аня требовательным оком выискивала ляпы, краснела за свою работу, когда таковые обнаруживались. Но все это было ерундой по сравнению с тем, что пережила она, когда смотрела свой эпизод.
Боже мой, какая я ужасная! Вся деревянная, сутулая, зажатая. Походка тяжелая, скованная. Почему Леша мне ничего не сказал об этом? Нет, больше никогда, никогда не поддамся на уговоры сниматься!
Аня в досаде выключила компьютер и отправилась на кухню курить. Господи, и кому может прийти в голову делать из меня актрису? Это же надо быть совсем слепым!
Настроение окончательно испортилось. Идти завтра на "шапку" или нет? Одной не хочется, а Тим не пойдет. Он никуда со мной не ходит... Наверное, надо было все-таки уехать в Париж.
Пикнул домофон, Аня встрепенулась. Ужина нет, но есть что-то в холодильнике. Она вскочила, чтобы открыть дверь, и взглянула на себя в зеркало. Ну и видок! А, какая разница! Хуже, чем то, что она видела сейчас на экране, уже ничего не может быть.
Тим явился сияющим: заказчики фильм приняли, одобрительно отозвались и деньги заплатили. Аня всегда была уверена, что работа Тима стоит больше: он столько сил вкладывает в нее, ночами просиживает за компьютером, без конца что-то переделывает, шлифует, доводит до совершенства. И нервничает, конечно, не без этого. Ане всегда казалось, что его обманывают с деньгами, а он никогда не возражает. Сколько дают, столько и берет.
Тим внес на кухню пакет с фруктами, йогуртами и вином. Он не спросил ужина, предложил выпить вина за удачу. Пока Аня готовила бокалы, нарезала апельсины и чистила любимый фрукт помело, он освежился в душе и вышел еще более размягченный и умиротворенный. Они выпили кагорчику, закусили цитрусовыми.
Аня вовсе не собиралась ссориться с Тимом, что-то выяснять. Она буднично спросила:
- Ты пойдешь завтра со мной на "шапку"?
Тимофей удивленно поднял брови:
- Зачем? Я же там никого не знаю.
- Это вовсе необязательно. Все приходят с мужьями и женами.
Аня сказала и смутилась: выходит, его она нечаянно причислила к мужьям. Тим помолчал и ответил:
- Я не могу. Взялся делать для актера Выходцева шоурил. Буду всю ночь работать и завтра, наверное, тоже.
Аня знала, что к нему часто обращаются с просьбой о шоуриле. Это значило, что он должен представить актера с лучшей стороны: смонтировать фрагменты из фильмов, где снимался этот актер, сделать подборку из фотографий, интервью. Ему легко давалась такая работа, получалось интересно и оригинально. Многие актеры знали это и рекомендовали Тима друзьям. Он не отказывался: тоже неплохой заработок.
В общем, звучало убедительно. Да другого ответа Аня и не ждала, но почему-то обиделась.
- "Шапка" в восемь вечера, ты можешь успеть, - с трудом сохраняя спокойствие, сказала она.
- Аня, я не пойду. И тебе будет свободнее без меня.
Она встала из-за стола и ушла в свою комнату, чтобы не наговорить лишнего. Достала из компьютера диск с фильмом, сунула его на полку. Руки тряслись. Она прилагала недюженные усилия, чтобы не расплакаться. Господи, зачем все? Зачем мучает, если не хочет быть со мной? Он меня не любит. Зачем тогда мы вместе? Из-за квартиры?
Однако Тим часто говорит (пожалуй, слишком часто), что при малейшем намеке на усталость от него, он уйдет жить к приятелю или снимет квартиру. Его тяготит такое положение, когда он ничего не может дать Ане.
Она не заметила, что уже плачет. Раздался тихий стук в дверь. Аня всполошилась, вытерла слезы и ответила:
- Да, входи.
Он открыл дверь, но не вошел. Встал, опершись о косяк. Красивый, вальяжный, такой родной и такой далекий. И почему мы не умеем быть счастливыми, когда все хорошо?..
- Аня, я действительно не могу пойти: мне надо работать, - сказал он, помолчав.
- Я поняла.
Аня отворачивалась, чтобы он не видел ее мокрых глаз. Впрочем, это бесполезно. Он еще там, на кухне, знал, что я плачу. Потому и пришел.
Тим стоял и молчал. Она не выдержала и сорвалась-таки.
- Я не знаю, зачем мы живем вместе! Скажи, тебе это нужно?
Только не плакать! Еще не хватало. Нет, я спокойна.
- Аня, ты напрасно думаешь, что все зря. Мне хорошо и спокойно впервые за много лет. Жаль, что ты этого не чувствуешь. Знаешь, у меня даже головные боли прекратились. Совсем, можешь себе представить?
- Мне кажется, я тебе не нужна...
Слезы предательски полились из глаз. Аня злилась, но ничего не могла с собой поделать.
- Если для тебя все так болезненно, может быть, мне лучше уйти? - спросил Тим,
Опять! Чуть что - уйти! Неужели он так легко может от меня отказаться? А на вопрос не отвечает.
- Да нет, я же не об этом, - Аня глубоко вздохнула. - Я не чувствую, что ты во мне нуждаешься. Ты весь в своей работе, целыми днями занят, не вспоминаешь обо мне. Я не чувствую, что интересна тебе... Мне кажется, нас ничто не связывает больше.
Тим оттолкнулся от косяка и качнулся было в ее сторону, но не подошел.
- Я не хочу ограничивать твою свободу, Аня. Ты ведь умная и самодостаточная, все понимаешь.
Нет, я ничего не понимаю. Моя свобода, нужна ли она мне? Да, я не хочу, чтобы мною манипулировали, как марионеткой. Но ... Господи, как же жить?
- Ань, хватит киснуть. Давай лучше хороший фильм смотреть.
Она не смогла вовсе отрешиться от своих сомнений и страхов, но перестала чувствовать себя несчастной, когда они допили кагор и устроились вместе на диване для просмотра французского фильма.
Уже ночью, засыпая на его груди, она пробормотала:
- Ты пойдешь со мной на "шапку"?
- Нет, - незамедлительно ответил Тим.
"Ну до чего упрямый тип!" - подумала Аня и окончательно провалилась в сон.
На грани
Васильев не явился на вечеринку, и Аня вздохнула свободнее. Боялась, что будет опять приставать и ныть. Однако встревожилась: не случилось ли чего. Спросила у ассистента по актерам Ирины:
- Не знаешь, почему Васильева нет?
Ирина пожала плечами:
- Да, наверное, запил опять.
- Дай мне его телефон, - попросила Аня.
Ирина удивилась, но телефон дала.
"Шапку" устроили в довольно престижном клубе. Сняли зал, были только свои. Актеры приготовили программу: Дуня Пыльникова пела песни, участвовала в юмористической сценке, один из второстепенных актеров читал стихи, все танцевали и веселились на полную катушку. Ренат тоже участвовал в программе, и смеху было много. И хотя все изрядно подустали друг от друга за съемочный период, теперь чувствовали даже некоторую грусть оттого, что все кончилось.
Аня отошла в сторонку и набрала номер Васильева. Он долго не отвечал, и тревога усиливалась. Что он наговорил вчера? "Может, не увидимся больше"?
- Алло? - услышала она, наконец, голос актера.
- Здравствуй, Антон! - сказала Аня.
В трубке слышался шум, смех, грохот, звон.
- Алло! - повторил Васильев пьяным голосом. - Это кто?
- Антон, это Аня, - она поняла, что зря позвонила.
- Кто? - опять проревел в трубку Васильев, и Аня отключилась.
Ну, главное, жив-здоров. У него свое веселье.
Она много пила, потому все было смутно, как в тумане. Безбожно кокетничала с Ренатом, тот подыгрывал охотно. Снова сказал, что доволен работой костюмерного департамента и Аниной работой, в частности. Что ж, приятно было слышать.