Это было тоже, конечно, что-то. То есть, вроде бы асфальт, но в асфальте дырки, по бокам от основной дороги какие-то грязные непонятные стены. Мусорные свалки, на земле грязные лужи, что-то в них валяется. Оборванные люди ходят, тоже грязные. Мрак!
Первые две недели мы с Петей Ивановским были под Луандой в центре подготовки коммандос. А Слава Барабуля буквально на третий день улетел на север страны, в провинцию Уиже …
— Почему было сначала сложно переводить ангольцев?
— Прежде всего, мы учили всё-таки, литературный португальский, а многие ангольцы говорили на «калау» — местном жаргоне, который очень отличался от литературного языка. Но это дело было поправимое, жаргон мы довольно быстро освоили.
Другой момент — вот подходит к нам анголец и начинает говорить: сначала он «отлопочет» всё, что хочет, а потом надо вычленить основную мысль и её переводить. Он может рассказать, что угодно — начиная с борьбы против колониализма или с эпохи открытия Анголы. А в итоге — он подошёл попросить сигарету. Но он расскажет о том, как он воевал в партизанских отрядах, как Анголе было трудно, и как Советский Союз им помогал и так далее — уж чего-чего, а болтать они научились — наши замполиты, видимо, постарались.
Вот как-то поначалу это не срабатывало. Потому что анголец начинает что-то говорить, наш спец сразу спрашивает: что, что он хочет? Начинаешь ему этот бред переводить. Спец наш стоит, хлопает глазами, не может понять — в чём дело, причем здесь он и так далее? А в итоге, оказывается, анголец у него сигарету попросил.
Ну или такие моменты в центре подготовки, где были организованы занятия по огневой подготовке, вождению боевых машин и так далее. Захотелось, пардон, по простой надобности. Я спрашиваю: куда сходить в туалет? На что слышу: да чего там, иди за куст — вся страна — туалет. Тоже немножко шокирующе.
Отработали мы там две недели. А потом наш старший референт-переводчик, когда все это дело закончилось, говорит: «Ну что? Посылаю вас на самый юг. Ты, Петро — на Ивановского, — поедешь в 19-ю бригаду в Мулондо. А ты, Игорь, — говорит, — будешь служить в зенитно-ракетном дивизионе «Квадрат» при этой бригаде». И полетели мы на юг.
— На чём?
— Там летали Ил-76, Ан-12, Ан-22, Ан-24 военный вариант — то есть Ан-26 — «грузовик» (военно-транспортный самолёт). Ан-24 и Ан-26, они были, в основном, конечно, под какие-нибудь особые цели — возить начальство или важные грузы, или еще чего-нибудь. А так летали Ан-12 и Ил-76.
Долетели мы до Лубанго, это центр провинции Уила. Нас встретили, привезли в миссию. Места очень красивые — котловина между гор, хороший климат. Плато где-то на высоте 1700 м над уровнем моря. Зимой там не холодно, июль-август — это у них зима — температура, как у нас, а летом там не очень жарко. Потому что всё находится в котловине — Лубанго и окружающая его местность.
Я не могу сказать то же про всю провинцию, потому что буквально сто километров отъезжаешь от Лубанго — и всё: там совершенно другой климат. Наша бригада, например, располагалась на берегу реки Кунене — одной из крупнейших рек Анголы.
И ещё, как нам говорили, во время Второй мировой войны в Лубанго был санаторий для фашистских лётчиков, асов Люфтваффе. Вот такой интересный факт.
— Где эти лётчики воевали?
— Не знаю, где они воевали, их туда отправляли отдыхать, вероятно, из корпуса Роммеля. Поскольку Португалия была хотя и нейтральной, но фашистской страной, потому что Салазар там правил, как Франко в Испании. Во всяком случае, они предоставляли свои территории, свои базы и так далее, и фашистские асы там отдыхали. Поэтому Лубанго был даже тогда, когда мы туда приехали, а прошло уже 11 лет после объявления независимости, ещё довольно чистенький городок. Конечно, там было уже не то, что когда-то при португальцах, но были видны следы бывшей нормальной приличной жизни.
Как нам рассказывали, при португальцах там асфальт и тротуар мыли щётками с мылом. Причём, ангольцы допускались с пяти до шести утра: прибраться в городе, почистить, подмести тротуары с асфальтом, после чего им предписывалось покинуть город.
Вообще при португальцах это было место отдыха тех же португальцев и туристов из разных европейских стран. Я просто хочу остановиться на таком моменте: португальцы свои колонии использовали, в основном, для собственного удовольствия. То есть, в отличие от Англии, Франции, Испании, Бельгии и прочих, они развивали в своих колониях, в основном, только добывающую и обрабатывающую промышленность, а страну для своего собственного «кайфа» оставляли.