К тому же Мунека «приучил к порядку» ангольцев — рядом с нами было расположение роты военной полиции. А у нас была территория военной миссии: вот — наша, а вот их территория.
Негры сперва свободно ходили через нашу территорию. А дело в том, что кубинцы в своё время этого Мунеку как раз в качестве сторожевого пса и научили.
Поначалу это было, конечно, весело — идет анголец, подлетает к нему Мунека, и от бедра до стопы раздирает штанину, после этого ангольцы стали обходить нашу территорию.
Итак, после обеденного отдыха, мы снова ехали на работу. Но Николай Николаевич, когда приехал, наши с ним послеобеденные поездки на работу отменил, и, в основном, он занимался чем-нибудь полезным по хозяйству в нашей «миссии».
А уже если надо было ездить в бригаду, то я, разумеется, ездил с советниками бригады по каким-то вопросам.
Было у нас свое стадо коз, а также свиньи. И жил у нас ещё обезьян Кешка — зелёная мартышка, на цепи сидел. Вот такая была, как говорится, живность.
Николай Николаевич был замечательный человек и на все руки мастер, как говорится, от Бога. Даже если он чего-то не знал, он пользовался методом «научного тыка». И у него всё получалось! Ангольцы, когда про него говорили, то многозначительно поднимали палец и закатывали глаза, приговаривая с придыханием: «Головой работает!». Имя его они произносили с большим уважением.
— Кто он был по специальности?
— Специалист ПВО. Зенитно-ракетный комплекс «Квадрат». Он тогда был майор. Сам из Гродно, и в Гродно там же и служил. Николай Николаевич всегда чинил у нас электричество и движок. Всегда вместе с Петей Ивановским что-то там мастерили, что-то делали. Они как-то с Петром сразу сдружились, Петя тоже был «на все руки от скуки»: и печку сложить, и машину починить, и у свиньи роды принять.
(Ангольцы привезли нам в подарок свинью, а Петро посмотрел на неё и говорит: «Она супоросная, скоро рожать будет». И точно, через какое-то время началось. Петро принял роды, поросят обмыл, в тепло положил и за ними потом долго ухаживал…)
Кроме того, Петро очень хорошо разбирался в пилюлях и таблетках. Он привёз с собой целый мешок различных лекарственных средств, причём, особенно необходимых в тропических условиях. В общем, можно сказать, что он стал как бы нашим неофициальным доктором, поскольку, если что, все бежали за помощью к нему. Да и я, когда в очередной раз свалился с малярией (а температура была под сорок!), «выкарабкался» только благодаря его умению да сноровке.
Петро Ивановский, как я говорил, работал непосредственно с бригадой, а я — на зенитно-ракетном комплексе «Квадрат». Но, конечно, официально или неофициально мы и туда и сюда ездили, работы хватало, даже иногда было невпроворот дел. Потому что мало ли возникали какие-либо вопросы, так приходилось ехать в бригаду, участвовать в совещаниях, на подготовке операций по зачистке местности, переводить большие письменные тексты и так далее и тому подобное.
Мы, конечно же, помогали друг другу. Ну, в самом деле, не буду же я сидеть и смотреть, как Петро мучается с огромным переводом (а у меня, например, работы нет), даже просто — из переводческой солидарности. Кроме того, мы с Петром — земляки, он тоже из Белоруссии. Да к тому же из Гомельской области. Даже день рождения у нас был 15 августа, вот только он умудрился родиться на пять лет раньше меня.
Однажды у нас с Петром вышел курьёзный случай, это сейчас мы его вспоминаем со смехом. А тогда ему было не очень-то весело.
Как-то раз, в субботу, у нас проходил обычный парко-хозяйственный день. Я был ответственным за туалет: он представлял собой глубокую яму, накрытую досками (с двумя вырезанными отверстиями, которые накрывались деревянными щитками) и огороженную керамическими трубами. Так что в мои обязанности входило — набрать ведро солярки, вылить её в туалет и бросить туда подожжённую бумажку, чтобы всё прогорело. После этого я закрывал щитки на отверстиях и, обычно, шёл помогать другим нашим спецам в их делах.
Итак, в этот день, я всё сделал, как и всегда, после чего помог нашему артиллеристу, Александру Николаевичу, с его машиной. Закончив дела, мы сидели с ним на скамеечке, грелись на солнышке и умиротворённо болтали о том о сём.
Петя в это время пошёл в туалет, немного «подумать», как он говорил. Одет он был в майку и спортивные трусы — так это, совершенно по-домашнему.
Вдруг через некоторое время мы услышали взрыв, после чего послышался восьмиэтажный мат и крики Ивановского: «Где этот Ждаркин? Убью!!!» Николаич (артиллерист) сразу всё понял: «Игорь, беги, прячься!»