На той стороне реки Куито стояла 25-я бригада в обороне, и время от времени оттуда приезжали наши офицеры — помыться, побриться, постирать одежду, и всё такое. Потом их переправляли обратно. А у нас был «бзик». На речку съездить, к переправе, да ещё ночью, да потом от обстрела «убежать». Мы туда ездили «повыёживаться» (из переводчиков, в основном, Слава Барабуля, Саша Сергеев и я), как теперь говорят, адреналин поднять. Почему — потому что знали, что на той стороне сидит корректировщик юаровский, который тут же координаты дает, и начинается обстрел. А наша задача была — вовремя смыться. Дурь, конечно, по молодости была.
И вот как-то ко мне приходит Саша Сергеев (переводчик) — ну что, поедешь на мост, надо наших мужиков обратно на ту сторону переправить. Я говорю — сейчас, Сань, подожди, возьму автомат. Захожу в землянку, и что-то мне говорит: «Не езди!». Какое то внутреннее чувство. Ну, я так постоял, подумал. Думаю — Бог его знает, что-то не то. Выхожу, подхожу к Сашке. Он уже ругается — сколько тебя ждать можно — поехали. Я говорю — Сань, я не поеду.
— Почему, Игорь? И смотрит на меня очень внимательно.
Что ему ответить? Про внутренний голос рассказывать, что ли.
— Не хочу просто.
Он так на меня ещё разок поглядел и говорит — не езди. И один уехал.
Они поехали. На мосту всё, как положено, переправили наших, и начался обстрел. А пока сидели в землянке — прямое попадание 155-миллиметровым снарядом в их машину.
— Машина какая?
— «Энжеза» бразильская.
Сашка возвращается назад, приходит ко мне.
— Ой, блин, ты представляешь! — Ну тебя, говорю. Мало ли что получилось.
А он: «Ты же не поехал, вроде как чувствовал».
— Был такой Паша-прапорщик (технарь). До этого он служил два года в Афгане, может, у него там «крыша поехала». Когда напивался, стрелял просто под ноги ангольцам. Но стрелял очень метко, в любом состоянии, ни разу ни в кого не попал. То есть, он выходил из своей землянки с автоматом в одной руке и кричал — так, Антонио — ко мне, быстро там что-нибудь сделать надо. И если Антонио что-нибудь не исполнял — Паша стрелял прямо под ноги — вопросов нет.
То есть, они все знали, что он стреляет совершенно чётко, и никогда никого не убьёт. Но у него все ангольцы «летали как метёлки». Он только выходил и отдавал команды — так, надо сделать то-то. И знал, что всё будет сделано тут же.
Мы как-то к нему пришли отдохнуть. А поскольку я был начальником кухни, я закуску принес. Говорю ему — Паш, бухла то нет.
— Сейчас будет.
Я говорю — ночь на дворе. Откуда будет?
Выходит — очередь в воздух: Антонио — «капороте». Тот ему: нау, асессор (нет, советник).
Чего нау, «едрить твою через коромысло». Вперед, прокурар (ищи). И тот принёс.
А сколько раз я видел, когда мы ездили за водой, на «пипе» «Энжезе». Мы приезжали на речку, я сидел сверху, Паша давал очередь, и ангольцы начинали бегать. Они все знали Пашу, что Паша слов на ветер не бросает. Я сидел и смотрел с верху водовозки, а ангольцы наполняли её водой — раз Паша сказал — вопросов нет. При всём при этом ангольцы очень уважали его: он был мастер на все руки, мог починить всё, что угодно, всегда, чем мог, помогал ангольцам и, если что, за своих подсоветных горой стоял.
— Много там змей было?
— Я лично за два года двенадцать змей убил …
— Из чего?
— Из всего, что угодно. Ножом, из автомата, из пистолета, из всего, что было под рукой.
Свою первую змею я убил, служа в 19-й бригаде, в Мулондо. Она заползла к нам в нашу «казарму», в наш домик, где мы жили, и спряталась за одной из кроватей возле стены. Её совершенно случайно обнаружил наш техник, Нестерович Иван Иванович. Он тут же закричал: «Игорь, тащи свой нож, тут змея!»
А я до этого раздобыл себе очень хороший нож-тесак американского производства, длиной 45 см, да ещё и наточил его как бритву. Носил его всё время с собой.
Услышав крики Иваныча, я выхватил нож и подскочил к нему. Он прижал змею палкой к стене, а я буквально «отпилил» её голову своим ножом. Эта тварь была довольно длинная, больше метра, чёрная.
Тут прибежали ангольцы, с автоматами, лопатами, смотрят на змею, потом на меня, стоящего с ножом в руке, а в глазах — неподдельный ужас.
«Как ты её убил?» — спрашивают.
«Да вот, ножом ей голову отсёк».
«Да ты что, она же хвостом бьёт!», и показывают на белое колечко с ядом, располагающееся как раз на хвосте…
У меня просто всё похолодело внутри: почему она не ударила меня, когда я ей голову резал?…