САДФ потеряли убитыми 31 человека. Это реальные цифры и шестеро скончались от малярии»[50].
Комментарии автора, записанные 3 сентября 2003 г.
Что же касается цифр убитых и раненых, представленных в выше, то я сомневаюсь в их точности.
Так только за время моей службы в 21-й бригаде ФАПЛА были сбиты не менее четырёх южноафриканских самолётов типа «Мираж», один разведывательный самолёт и два вертолёта (прим. И.А. Ждаркина).
[Не хотелось бы обижать генерала Гиндельхейса, уважаемого не только соотечественниками, но и бывшими врагами, но он приводит, мягко говоря, неверные данные о потерях южноафриканской армии, в частности самолётов. Так же он не приводит огромные потери УНИТА (сотни погибших ежедневно во время самых жарких боев за Куито-Куанавале), а только южноафриканской армии САДФ (порядка 40 человек).
Кроме того, он вольно или невольно смешивает ФАПЛА, кубинцев, и при этом даже не упоминает СВАПО (а это — три очень большие разницы по уровню подготовки и умению воевать) и умалчивает, что именно угроза Фиделя Кастро, имевшего к марту 1988 г. подавляющее количественное и качественное превосходство в военной силе на земле и в воздухе, захватить Намибию, и несколько поражений войск ЮАР от кубинских частей и решила исход дела.
Так, подполковник И. Ждаркин на прямой вопрос — сколько времени понадобилось бы советским или кубинским войскам, если бы они находились там вместо ангольских войск и вели наступление с сентября 1987 г., чтобы выбить южноафриканцев с юга Анголы, ответил: «Полгода максимум» (прим. Г.В. Шубина).]
— Игорь — применялись ли ангольцами Т-34 у Куито-Куанавале, или только Т-54Б, Т-55 и Т-62?
— Т-34, в основном, закапывались в землю, для охраны аэродромов.
— Когда служил после Куито некоторое время переводчиком в танковой школе — там готовили ангольские экипажи на Т-54 или на Т-55?
— На Т-55Б.
— Кубинский спецназ встречался с американским спецназом только в Анголе, или и в Намибии тоже?
— Только в Анголе.
— Кто командовал кубинскими войсками в Куито-Куанавале?
— Бригадный генерал Очоа (Ochoa)[51].
— Про коров, «говорящих по-португальски»?
— Было это в 1986 г., месяц не помню, но уже начался сезон дождей. К нам в 19-ю бригаду приехала комиссия, частично из округа, частично из Луанды, возглавляемая секретарем партийной организации СВС и С (советских военных советников и специалистов) в Анголе, полковником Мищенко. Они производили проверку службы войск, прошли по обороне, забрели даже на минное поле.
Естественно, по мнению «высокого командования» всё у нас в 19-й бригаде было плохо, и даже очень плохо!!! На вечернем совещании Мищенко высказывал нам все эти претензии, нам не оставалось ничего делать, как только скромно соглашаться, поскольку, как известно, начальник всегда прав!
Но венцом всего был прозвучавший совершенно неожиданно вопрос специалиста по инженерно-саперному делу, из состава комиссии: «А, кстати, вы миссию-то свою на ночь минируете?» Мы все слегка обалдели от такого вопроса, наконец, наш старший, подполковник Константинович, выдавил:
— А, простите, зачем?
— Как это зачем, — искренне удивился инженер, — это же ваша безопасность. На ночь поставили, утром сняли. Всё очень просто.
— Понимаете, в чем дело, здесь вокруг гражданское население проживает, коровы и козы бродят, иногда даже без пастуха.
— Ну и что, а вы таблички напишите, на португальском языке, мол, осторожно мины и так далее…
Я тогда был всего лишь младший лейтенант, и слова мне пока не давали, но, услышав такое «мудрое предложение», я не утерпел и ляпнул: «Ну конечно, а потом коровы будут ходить, и читать таблички на португальском языке?!» Если бы взглядом можно было испепелить, то от взгляда Мищенко я, наверное, превратился бы просто в кучку пепла.
— Как хранились мины?
— В общем и целом мины хранились достаточно толково, с соблюдением мер предосторожности, другое дело как они обслуживались.
Я уже говорил, что во время проведения этой комиссии мы ко всему прочему ещё совершили «путешествие» на минное поле, установленное перед одним из батальонов нашей бригады. Приехавший из Луанды проверяющий, полковник (специалист по инженерно-саперному делу), решил узнать, в каком состоянии находятся мины на минном поле, и предложил пройти туда и проверить. От такого предложения у советника командира этого батальона, майора Дурденко, просто глаза на лоб полезли (да и, честно говоря, у остальных тоже — и у советских, и у ангольцев). Но, как говорится, делать нечего, начальник хочет этого — значит, хотят и все остальные. Все пошли гуськом, я пристроился в самом конце. Шли мы, шли, а приезжий инженер всё восклицал: «Ну и где же мины, что-то не вижу!» Наконец, чуть-чуть сам не наступил на одну из них, его едва удержал инженер из округа, фамилия его была Игнатьев. Проверяющий очень обрадовался и предложил Дурденко посмотреть, каково состояние этой мины. Дурденко, естественно, отказался. Приезжий инженер начал уверять его, что это не страшно, главное, как он говорил, «не нажать на рычажок». Дурденко объяснил весьма популярно, с применением специфических русских слов, что он слабо представляет себе, что это за рычажок такой. Наконец, Игнатьев отвинтил взрыватель, и все увидели, что внутри мины немножко воды, кроме того, немного ржавчины. «Вот видите», — восклицал проверяющий, — «а всё потому, что мины не обслуживаются должным образом!»
50
51
По возвращении на Кубу герой войны в Эфиопии (Огаден, 1978) и в Анголе (1987–1988), кубинский бригадный генерал Очоа (Орландо Очоа Санчес), успешно проведший сражение при Куито-Куанавале, был приговорён к расстрелу в 1989 г. — формально за участие в наркоторговле.