Матье тщетно пытался понять, что со мной случилось. Да, ты пытался понять, Матье, и даже спросил меня однажды: «Ты ждешь ребенка?»
VI
Они разговаривают спокойно, как люди, чья любовь давно уже лишена страсти, люди, которых связывают семейные отношения, но духовной близости уже нет, хотя они и дышат днем и ночью одним воздухом. Они могут возобновить разговор на том же месте, на каком прервали его накануне, а быть может, несколько недель назад, — ведь мысли заняты совсем иным, и то, что произносится вслух, не имеет ни малейшего значения и может ждать месяцы и годы… Не имеет ни малейшего значения и то, о чем не говорится, — то, что навсегда осталось в памяти, осталось в душе. Спокойное доверие, неподвластное времени, — ведь столько лет прошло с тех пор, когда они потеряли друг друга…
— Ты ведь так и не объяснила мне…
Слегка наклонив голову, Фабия снимает обручальное кольцо и играет им. Кольцо легко соскользнуло с тонкого пальца, словно оно было велико ей. Матье наблюдает за ней.
— И все же, — говорит он. — Жорж и ты…
Она снова надевает кольцо.
— Жорж… Какой Жорж?.. Ты сказал: Жорж?
Она с недоумением глядит на него.
— Ну да, конечно.
— Но кто это?
— Ты забыла?.. Невероятно!
— Нет. В самом деле не помню… Видимо, это было слишком давно…
Они сидят очень близко, кажется, будто Матье, слегка откинувшись назад, обнимает Фабию.
— Я часто думал, что с тобой стало… Где ты…
— Как, опять пить? — говорит она. — Я не могу больше…
Матье не заметил, как подошел улыбающийся гарсон, который принес на подносе два стакана. Он ставит стаканы на стол и смотрит на них все с той же улыбкой, вопрошающей и нерешительной.
— Я не заметила, как ты его подозвал.
Матье улыбается.
— Да нет, это он сам… И правильно сделал.
Фабия проводит рукою по лбу.
— Боюсь, что я уже слишком много выпила.
— Ты думаешь? Ровно столько, чтобы чувствовать себя хорошо…
Она смотрит на него в нерешительности.
— Но я чувствую себя хорошо. Вполне хорошо… Только мне пора домой.
— Нет! Еще нет!
Он произнес это быстро, слишком быстро. Она улыбается. Закусив губу, он добавляет уже совсем иным тоном, спокойным и рассудительным:
— Надо подождать, пока на улице станет немного потише… Может быть, ты хочешь есть?
— Нет, нет, мне хорошо и так.
Какая-то девушка демонстрирует свое искусство на стеклянной площадке для танцев. Она летает и вихрем кружится вокруг своего партнера. На ней очень короткое облегающее платье из цветастого трикотажа. Освещенная огнями рампы, она исполняет что-то напоминающее танец живота, однако без присущей ему вульгарности. Все ее тело, легкое, как виток голубого дымка, — воплощенная раскованность и наслаждение. Невозможно оторвать глаз от ее загорелых быстрых ног, которые мелькают в бешеном ритме танца. Она выделывает ими все, что ей вздумается. Это похоже на наваждение, она движется словно зачарованная танцем, зачарованная движениями собственного тела. Она танцует не для партнера и не для мужчин в зале, она танцует ради собственного удовольствия.
Фабия вдруг с силой сжимает руки.
— Ты помнишь, как танцевала Иза…
— Да, свинг… Иза… ты рассказывала мне… в психиатрической лечебнице… Я ничего не знал об этом. Мне никто не говорил… Я так и не понял, отчего она…
— Думаю, что ей в то время было уже все равно…
— Она напоминала женщин Кранаха.
Его голос звучит мягко.
На эстраде появился негритянский джаз. Танцевальная музыка умолкла, и огни под стеклянным кругом погасли. Музыканты, освещенные лучом прожектора, начали исполнять блюз:
Услышав музыкальную фразу, Фабия поднесла рюмку к губам.
Внезапно их обоих охватывает нежность и грусть. Во взгляде Фабии появляется какая-то наивно-детская настороженность, и Матье кладет свою ладонь на ее руку. Улыбка Фабии тут же исчезает, словно его рука коснулась еще не зажившей раны.
Приблизив разгоряченное лицо к лицу Фабии, почти касаясь его, Матье все еще держит ее руку в своей. Он словно погрузился в забытье — его захватила мелодия, захватили слова песни, и ему кажется, что эта волнующая драма разыгрывается перед ним на сцене. Простая, вечно повторяющаяся история, которая тем не менее не надоедает никогда, — знакомая каждому история любви, желания и смерти.