Пять лет назад, когда шестнадцатилетний подросток замерзал в парке — когда он хотел замерзнуть и перестать быть! — Элин привел его сюда и заставил жить дальше. Элин растопил ледяную стену, которую мальчик выстроил между собой и миром. Дал ему цель и смысл жизни. Лишь для того, чтобы увидеть, как Грай уходит. Так же, как пять лет назад ушел от своего биологического отца.
Грай лежал неподвижно — холодный, застывший в сне-наказании.
— Ничего, сынок… Ничего. Ты поймешь, что все это — и для тебя в том числе. Ты еще вернешься ко мне, я знаю… Ты умный мальчик. И сильный.
Элин, широко шагая, вышел в коридор — сейчас он чувствовал себя молодым, полным сил и энергии. Почти всемогущим.
— Найра! Найра, Темный тебя забери, где ты шляешься?!
— Я здесь, Учитель.
Молодая женщина в простом темном платье замерла в глубоком поклоне.
— Прибери там…
— Сейчас, учитель.
— И… — Элин запнулся.
Женщина молча ждала.
— Ладно, ничего. Иди!
Он чуть не сорвался. Едва удержал готовые слететь с губ слова: «Будь с ним поласковее, Найра». Проклятье! Нельзя, чтобы кто-нибудь догадался о роли мальчика! Элин невесело усмехнулся, поймав себя на том, что по-прежнему называет Грая мальчиком. Покачал головой. Нет, он давно вырос. Он почти готов.
Они уже ждали. В комнате совещаний резко пахло гарью и кровью. Пахло бедой. Нет, поправился Элин, — победой!
— Я горжусь вами, — тихо начал он, скользя взглядом по обращенным к нему лицам. — Вы хорошо справились со своей задачей. Сегодня нам удалось сорвать грязные планы одного из ничтожных созданий, дорвавшихся до власти и желающего использовать ее на благо себе, а не народу! — голос его постепенно креп, прорывался болью и страстью. — Эта тварь вряд ли решится теперь выйти к народу, а значит…
— Его не изберут! — выкрикнул совсем молодой парень из первого ряда.
— Так и есть. Благодаря вам у руля встанет другой. Тот, кому есть дело до простых людей.
Глаза подростка горели нездоровым блеском, рваная футболка мешком висела на костлявых плечах. Элин почти воочию увидел Темный Город, жадно простирающий свою тень над щуплой фигуркой.
— Да, Ринар. Ты совершенно прав. Я вижу, ты сегодня хорошо потрудился?
Подросток кивнул, не сводя с учителя обожающих глаз. И Грай был когда-то таким.
— Молодец. Тебе страшно?
— Нет, Учитель…
Он постарался браво выпалить эти слова, но горло перехватило, и вышел лишь жалкий писк.
— Всем страшно, — мудро заметил Элин. — Не надо стыдиться своего страха. Ты можешь по праву гордиться тем, что сумел преодолеть его. Ты сделал то, что должен был. Мы поможем тебе уменьшить наказание. Тем более, что оно незаслуженно, не так ли?!
— Да, Учитель! — множество голосов слились в один.
— Мы не делаем плохого, лишь боремся за себя. Мерзкие твари, называющие себя правительством, хотят отобрать у нас и без того жалкие крохи, которые милостиво кидают. Они собираются сократить срок бесплатного пребывания в социальных центрах до трех недель!
По комнате пронесся возмущенный ропот — большинство тех, кто здесь сидел, проводили в Темном Городе гораздо больше времени и знали, что человек, находящийся в «долгом» сне-наказании, нуждается в уходе и поддержке. До сих пор социальные центры держали у себя наказанных не дольше полутора месяцев — после этого срока человек объявлялся «навеки ушедшим», и родственникам, если таковые имелись, предоставлялся выбор — забрать тело домой, чтобы дождаться полного угасания, или оплатить дальнейшее пребывание в центре.
Правду сказать, случаи возвращения после двух и более месяцев сна были крайне редки. Но все-таки были! И каждый, кто мог себе это позволить, скрепя сердце расставался с деньгами в надежде когда-нибудь снова взглянуть в глаза отцу, брату или супругу…
Элин моргнул, отгоняя видение белого, застывшего лица Грая. Он вернется! И уж у Элина хватит средств, чтобы ждать сколь угодно долго.
— Но я вижу, что вы устали. Довольно разговоров. Вы знаете, что делать. Поспешите — усталость скоро возьмет свое, а вам нужно успеть помочь себе!
Он проводил взглядом своих людей, которые деловито обсуждали, кому сколько нужно сделать добра, чтобы «скостить» наказание. Их ждала грязная, но благодарная работа — уход за увечными и за беспомощными стариками, помощь скорбным умом… Только так можно заслужить прощение. Двойной компенсацией в исполнение древнего закона. Причинил боль одному — позаботься о двоих. И молись! Молись, чтобы Вечный Отец и Первоматерь приняли жертву смирения. У организации есть, куда направить братьев, дабы не пришлось ждать их возвращения из Темного Города слишком долго. Только не для гордецов это. Не для таких, как Грай.