— Это даже хорошо, что ты немного поругалась. Теперь разговор у нас пойдёт на других интонациях.
— Предлагаю этот разговор вообще закончить. Мы спорим о пустых вещах.
— Нет уж, давай доведём его до конца. Повторяю ещё раз: я разговаривала с Артёмом о тебе.
— Прекрасно. Дальше что?
— А дальше читай сама.
Она с какой-то брезгливостью дала мне свой телефон, в котором была её переписка с Артёмом. Пробежавшись пару раз по строчкам, я усмехнулась и протянула ей смартфон.
— На какую реакцию ты рассчитывала, показав мне это?
— Надеялась, что в твоей писательской, бестолковой голове что-то щёлкнет, и ты, наконец, откроешь глаза.
— Это интересный аргумент.
Я пыталась говорить, как можно спокойней, хотя чувствовала, что через пару слов наверняка сорвусь. Мало того, что Артём не помнит моё имя, так он ещё написал Олесе, что я ему навязываюсь и чуть ли не преследую! Каюсь, виновна только в одном: первое время писала ему в социальные сети, всё остальное же — не выдумка, а наглая ложь!
— Не передумала? Насчёт Артёма?
— У меня к нему нет и не было никаких чувств, Олеся. Вы оба преувеличиваете. А летом я тебя навещу, обязательно навещу.
Бросив деньги за кофе на стол, я, не попрощавшись с сестрой, вышла из кофейни. А что, правда же: никаких чувств не было. Нравился, да, но влюблённость или любовь… Нет, увольте.
Глава 14
На этот раз я оказалась хитрей: созвонилась с Олесей, пока ещё телефон был в состоянии поймать хоть какую-то связь. Повезло, что в момент моего звонка сестра была не дома, а где-то в одном из ближайших городов от Рублёвки (Звенигород?), сообщив, что вернётся в деревню примерно через час. Но я могу не переживать: она оставила Сашу сторожить дом (серьёзно?), поэтому дверь открыта.
Прекрасно. Почти час в компании парня, который мечтает меня задушить. И это ещё лёгкая смерть, между прочим! Хотя, зная его, ему проще будет меня отправить. Например, своей сладкой бурдой, которую он называет кофе.
Я осторожно открыла дверь и прошла в дом. Саша мирно дремал на диване. Я аккуратно, стараясь его не разбудить, поставила сумку на пол.
Когда я направилась на кухню, чтобы поставить чайник, Саша схватил меня за руку.
— Здравствуй, — сказал он, не открывая глаз.
— Здравствуй.
— Как твои дела? — Саша сел на диван. — Что у тебя нового?
— Что это с тобой? Переизбыток нежности?
— Год прошёл, а ничего не меняется. Ты, как была занозой, так ей и осталась.
— А ты как бесил меня, так и бесишь.
Я села рядом с ним. Да, прошёл только год. Да, наверное, я не изменилась. Но вот черты его лица за это время приобрели мужественность, взгляд стал другим, более серьёзным, даже в голосе произошли какие-то изменения. Взрослеет? Он что, уже становится мужчиной?
— У меня всё хорошо. По-другому, впрочем, и не бывает. А ты? Что нового ты можешь мне рассказать?
Он хмыкнул:
— Есть у меня парочка забавных историй, о которых я бы тебе с удовольствием поведал, но боюсь, что у тебя на них нет времени.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что закипел чайник, и ты сейчас пойдёшь на кухню делать мне кофе.
— Ага, уже разогналась. Ты пойдёшь.
Он засмеялся и действительно что-то там месил на кухне, пока я курила на крыльце. Дожидаться меня в доме Саша не стал, и вместо этого вышел ко мне.
— Опять рядом со мной эта опасность в виде твоей бурды. Поставь её на стол, я не хочу бегать и переодеваться, как в том году! — проворчала я. Вот только я забыла, что за поцелуем в комнате нас застукал именно он.
— Артёма здесь нет, поэтому и бегать в комнату одной бессмысленно.
— Зачем ты рассказал обо всём Мише?
Саша хмыкнул:
— Я не умею хранить секреты, я говорю это честно.
— Твой дружок потом меня шантажировал этим поцелуем.
— Артём?
— Миша.
— Ну, он у нас не очень умненький.
— Я заметила.
— Вы с Артёмом-то потом встречались? В Москве я имею в виду.
То ли он сейчас говорит словами Олеси, то ли сестра тогда объяснялась со мной его фразочками.
— Нет, а что? Должны были?
— Ну, у вас роман такой красивый был. Я подумал, что с продолжением.
— Да не было у нас с ним никакого романа, успокойтесь уже.
— То есть, вы целовались просто так, без отношений?
— Да!