— Квест?
— Ага. В нём такие задания интересные были: в первое лето тебя поцеловать, во второе переспать, ну а в третье — послать тебя ко всём чертям, — я хотела дать ему пощёчину, но Артём успел перехватить мою руку. — Неа. Тебе никто не давал права портить мой товарный вид. Как ты уже могла заметить, я работаю лицом, детка. О, вот и словцо старое пригодилось!
Я опустила руку.
— Какой же ты урод…
— Да-да. Мерзавец, подлез и скотина. Проходили уже. Извини, я бы ещё с тобой поболтал, только времени, правда, нет. Хороших каникул! Малыш!
Повернувшись ко мне спиной, Артём поднял вверх правую руку, затем поправил рюкзак и пошёл к остановке, насвистывая весёлую мелодию.
Глава 22
Надеюсь, не стоит описывать то настроение, с которым я появилась в доме? На тот момент мне казалось, что каждое слово, сказанное в мой адрес, вызовет у меня только раздражение и злость. Но как же я, чёрт возьми, ошибалась!
В гостиной сидел всё тот же «золотой состав» дачной компании: Олеся, Илья, Миша и, конечно же, Саша (куда же без него?).
Оглядев их, я бросила сумку на пол.
— Что унылые такие, опять не рады меня видеть?
Саша посмотрел на Олесю так, словно спрашивал у неё разрешения. Она, кстати, и бровью не повела. От их напряжённых взглядов мне стало ещё больше не по себе.
— Мне не нравятся ваши лица. Что-то случилось?
Саша выдохнул, встал (или всё-таки упал?) передо мной на одно колено и на одном дыхании произнёс:
— Марина, выходи за меня замуж!
Я улыбнулась и потрепала его по волосам.
— Очень мило, что ты помнишь о нашем разговоре. Шалость удалась! Можешь подниматься.
Но Саша не спешил вставать. Более того, Илья шёпотом сказал ему: «Придурок, ты забыл кольцо», и Саша тут же достал из кармана бархатную коробочку, которую открыл только со второго раза.
— Кто-нибудь уберёт этого сумасшедшего гнома с ковра? — возмутилась я.
Они молчали. И продолжали смотреть на меня в ожидании решения.
— Ребят, мне сегодня не до игр. Честно.
— Он не шутит, — Олеся хмыкнула.
Миша кивнул:
— Мы пытались его отговорить, но Саня был непреступен как пьяная гора. Так что теперь сама разбирайся со своим женишком.
Мы с Сашей встретились взглядами.
— Вставай, — сказала я.
— Не встану, пока ты не дашь свой ответ.
— Вставай, поговорим серьёзно и без свидетелей.
Слава Богу, это подействовало! И тогда я, взяв Сашу за руку, вывела его на крыльцо.
— Что ты творишь? — прошипела я, когда он закрыл дверь.
— Ничего не творю. Я всего лишь попросил руки у любимой девушки.
Я потёрла нос.
— О какой любви ты говоришь? Тебе всего восемнадцать лет! Ты только закончил школу… Так, стоп! Ты точно закончил школу?
— Точно.
— Хоть это радует!
— Когда речь шла об Артёме, возраст тебя не смущал, верно?
Я закатила глаза:
— Достаточно.
— Да я люблю тебя, господи, — он прижал мои руки ко лбу, — как же ты не поймёшь. И плевать я хотел на возраст, на мнения. На всё плевать хотел! Для меня только ты важна.
Слова «я не люблю тебя» застыли на моих губах, не сумев сорваться.
— Только что у меня был не самый приятный разговор с вашим дружком, поэтому мне не до шуток. Мне приятно осознавать, что между нашими ссорами, ты сумел увидеть во мне что-то такое, что тебя всерьёз зацепило. Но поверь, это скоро пройдёт. Это не любовь. Это влюблённость. Первая детская влюблённость. Она чиста и наивна, — я коснулась его щеки и улыбнулась, — как ты.
— Это любовь, — упёрся Саша, — и я докажу тебе, что мои намерения серьёзны!
Видимо, ничего лучше ему в голову не пришло, как привести меня к себе домой. Да ладно домой, к отцу!
Мы застали чету Герц, когда они обедали, сидя на веранде.
— Папа, есть разговор. Серьёзный. И подождать он не может!
Нарочито медленно Алексей Владимирович промокнул губы салфеткой и посмотрел на меня.
— Марина, кажется?
— Да.
— Очень приятно, Алексей Владимирович— мужчина протянул мне руку; и после того, как я её пожала, добавил, — говнюк.
Я растерялась.
— Простите?
— Алексей Владимирович Герц, говнюк. Вроде так вы меня однажды обозвали?
Я начала краснеть, синеть, и мне просто становилось дурно, а он делал вид, словно любезничал со мной.
— Моя жена Виктория, — мы кивнули друг другу. — Отобедаете с нами?