Нельзя мне пить красное вино; сразу на разговоры тянет.
— А разве обязательно нужно любить за что-то?
— А по-другому, мой мальчик, и не бывает. В противном случае, и самой любви тогда бы не было.
Он улыбнулся:
— Не знаю. Просто полюбил и всё. Не за что-то, просто так.
Боже, что за детский лепет?
— А ты меня?
Чего? Кто тебе вообще говорил, что я тебя люблю?
— Я тебе пока в любви не признавалась.
— Но однажды этот день обязательно настанет.
Да? С чего бы?
— Время покажет.
Саша был таким милым, нежным, заботливым, щедрым, одним словом, идеальным, что меня от него уже порядком тошнило. Вы решите, что я просто с жиру бешусь, но нет: на самом деле юноша мне совсем не нравился. Точнее, я не воспринимала Сашу как мужчину. Чёрт возьми, да он взрослел на моих глазах, как я могу его хотеть?! Думаете сейчас об Артёме? Хотите сказать: «а разве Артём не рос на твоих глазах»? Нет, дорогие мои, не рос: этот перец сразу показал, кто есть кто.
— Ты встречаешься со мной из жалости, да? — он опустил глаза.
— А разве тебя надо жалеть?
— Нет, но всем своим видом ты создаёшь именно такое впечатление: смотрите! Я встречаюсь с ним из жалости! Ведь его не за что любить! Смешно тебе, да? А вот мне иногда от этого грустно.
— Я никогда не говорила, что тебя не за что любить.
— И, тем не менее, ты меня не любишь. Даже не пытаешься полюбить.
Я приподняла бровь:
— Я уже говорила тебе о первой влюблённости?
— У тебя глупые отговорки, по твоим словам всё упирается в возраст.
— Именно в него.
— Мне пойти сменить паспорт?
Я посмотрела на него и улыбнулась:
— Вино действует на меня отрицательно. Ещё немного и я начну нести чушь.
— Ты уже её несёшь, Марина!
Марина. Из его уст это имя звучало слаще, чем из остальных. Ма-ри-на. Прежде никто не произносил моего имени, вкладывая в его звучание свою душу.
— Интересно, а всё ли так созвучно в этом мире?
— Ты о чём?
— Послушай, как звучит: Герц Марина Викторовна. Чувствую себя учительницей младших классов.
Недовольный до этого Саша вновь стал мягким и покладистым.
— У меня по телу даже дрожь прошла.
— Настолько всё вместе созвучно?
— Да.
Я смотрела на него и гадала: любит или не любит? А, может, искусно притворяется?
Спасибо тебе, добрый официант, за то, что незаметно подкрался к нашему столику и подлил в мой бокал вина! Я же ещё не наговорилась!
— Я могу задать тебе вопрос?
— Конечно.
— Говорят, что в идеальных отношениях один любит, а другой позволяет себя любить.
Он кивнул:
— Слышал такое.
— Что выберешь ты: любить или быть любимым?
Он серьёзно посмотрел мне в глаза:
— Любить.
А я «быть любимой»! Как ни крути, до чёртиков совместимы!
— Мама говорит, что у нас с тобой будут красивые дети, как кофе с молоком. У тебя светлая кожа, голубые глаза, ты холодная. Я, наоборот: смуглый, кареглазый. Горячий, видимо, — он засмеялся. — Забавное сочетание. И красивое. По крайней мере, так думает мама.
Ага, пока твоя мама представляет, какие у неё будут внуки, твой отец оставляет нам деньги на презервативы, чтобы, не дай Бог, не стать так рано дедом!
— Она хочет с тобой познакомиться.
Я насупилась:
— Она хочет познакомиться, или ты жаждешь нас познакомить?
— И то, и другое. Но могу сказать, что заочно ты ей уже понравилась.
— Правда?
— Да. Она уверена, что ты замечательная девушка!
Если он скажет ещё одно слово, или официант сделает очередной подход к нашему столу, то я наверняка отправлюсь знакомиться с потенциальной свекровью, поэтому необходимо сменить тему.
— Олеся приедет на дачу только завтра. А когда поедем мы?
— Если хочешь, то можем рвануть туда прямо сейчас. Ключи от дома у нас есть.
— А продукты?
— Сгоняю за ними завтра в город.
— Да, давай поедем сейчас.
В машине мне удалось избежать различных, неблагоприятных разговоров, и то по одной простой причине: я заснула. Хотя даже сквозь дрёму чувствовала, как Саша осторожно касался моего лица.
За город сегодня никто не спешил, поэтому мы добрались до Рублёвки относительно быстро, насколько это, конечно, позволяли заснеженные дороги и медлительные водители. Проснулась я также легко, как и напилась: элементарно испугалась, что Саша занесёт меня в свой дом на руках.
— Папа занял всё пространство на первом этаже, поэтому я могу предложить тебе только комнату на втором.
Я улыбнулась: