Молодой человек не растерялся:
— И это правильно! Наше знакомство можно отметить и стаканчиком сока! Или сок ты тоже не пьёшь?
Я повернулась к нему и улыбнулась:
— Я предпочитаю только кофе, мой сладкий.
Артём усмехнулся и, почесав нос, добавил:
— Есть тут у нас один специалист по кофе. Но тебе не понравится, это я тебе точно говорю.
— Не понравится сам специалист или его кофе?
Глаза в глаза. Ехидство с моей стороны и ирония с его. Пауза, тишина и частое сердцебиение.
— Доверься мне, малыш, и тогда ты навсегда забудешь о кофе. В приоритете у тебя будет только чёрный чай.
Я прижалась к Артёму и прошептала ему на ухо, намеренно делая перерывы между словами:
— Я ненавижу чёрный чай.
Он в долгу не остался и прошептал мне в ответ:
— Я не выношу старых тёток, но ради тебя сделал исключение. Тебе тоже стоит попробовать что-нибудь новое.
Миша кашлянул:
— Может, мы всё-таки пройдём в дом?
Артём улыбнулся и выпрямился:
— Гостья вперёд.
— Как скажешь, моя радость.
Судя по всему, дом был рад меня видеть, даже больше сестры. Потому что деревянная дверь открылась сама, попутно ударив мне по лбу с такой силой, что я упала на Артёма.
Он улыбнулся:
— Будь осторожна!
Из-за двери показался ещё один приятель Олеси. Парень, чуть выше меня ростом, растерянно огляделся по сторонам и затараторил:
— Простите меня, пожалуйста, я не хотел Вас ударить!
— Ещё бы ты хотел! — прошипела я.
Он с надеждой посмотрел на подругу, и Олеся, дабы сгладить между нами неловкость, сказала:
— Это Саша, мой друг. А это Марина — моя сестра.
Саша кивнул:
— Рад нашему знакомству.
— Хотела бы и я сказать тебе то же самое, да как-то не получается. Может быть, потому что ты меня только что чуть не убил?
— Но я же извинился, — Саша покачал головой, искренне не понимая, почему я злюсь и не принимаю его извинения.
Я кивнула:
— Спасибо, что ударил меня и извинился за это. Как правило, люди в таких ситуациях проходят мимо.
Я протиснулась между ним и косяком и отчётливо услышала, как он прошептал мне вслед: «Дура!».
Я обернулась:
— Что?
Артём бы на его месте улыбнулся и ответил бы какую-нибудь нелепицу, но Саша серьёзно посмотрел мне в глаза и ответил:
— Я говорю, что безумно рад нашему знакомству.
Заметив, как зрачки его карих глаз расширились, я кивнула и прошла в дом. За мной последовали и остальные ребята.
Глава 4
— Этот Саша — очень странный мальчик, — сказала я, когда Илья закрыл за собой дверь.
— Почему? — поинтересовался Илья.
Я скривилась, глянув на Мишу:
— Что ты делаешь?
— А что я делаю?
Мишу вовсе не смутило то, что я не ответила на его вопрос, а задала свой. А ещё он, по-моему, в самом деле, не понимал, что меня так смутило. Представьте себе диван, накрытый ярким, салатовым покрывалом. Представили? А теперь подумайте, как со стороны выглядит такая картина: тощий подросток приседает над диваном и медленно раскачивается из стороны в сторону, словно прицеливается, а затем смачно плюхается на покрывало. Смешно? Нет, отвратительно.
— Ты всегда так садишься?
— Как?
Я перешла на истерический смех.
— Ты, правда, хочешь, чтобы я это показала?
В полном недоумении Миша посмотрел на Илью, и тот покрутил бёдрами, изображая приятеля пару секунд назад.
— А, так Вы об этом! — я кивнула. — Просто тут в диване очень удобная ямка, в которую я старался попасть.
— Вы что, просидели диван? — мой вопрос был адресован Илье, и юноша, смущённо улыбнувшись, кивнул. — С ума сойти! Мне кажется, я попала в цирк. И, кстати, я уже не так уверена, что тот, который остался на улице, самый странный из вас всех!
Миша хмыкнул:
— Вы к нам привыкнете.
— У меня нет другого выхода. Дорогая, сделаешь мне кофе? — я коснулась плеча сестры, — пожалуйста, — последнее слово я растянула, зная, что в этом случае она мне точно не откажет.
— Может, всё-таки стоит попросить об этом нашего специалиста? — усмехнулся Артём.
Я посмотрела на него:
— Пусть ваш специалист пьёт свой кофе сам. А я уж как-нибудь неспециализированным кофе побалуюсь.
— А как же мой чай, малыш?
На его улыбку я ответила хмурым взглядом:
— А где моя сумка, малыш?
Артём издал смешок. Хе-хе. Вот это вот его «хе-хе» моментально поднимало настроение, не смотря на то, что его и без того нельзя было назвать плохим.