— Саша! Марина!
Хотелось бы мне знать, с каких пор Алексей и Виктория Герц ходят завтракать в другой конец Москвы. Особенно при таком «занятом графике» женщины. Что, все салоны красоты в одночасье закрылись?
— У нас получится сделать вид, что мы их не услышали?
— Нет, отец уже смотрит на нас.
— Ладно, — вздохнула я и, натянув милую улыбку, повернулась к ним лицом.
Разумеется, мы сели за их столик. Но, по-моему, Алексей Владимирович не совсем был этому рад. Тем более, что перед собой он видел моё лицо.
— Так здорово, что мы все собрались одной семьёй! — щебетала Виктория.
Встретившись взглядом с отцом Саши, я удостоверилась, что он не разделят мнение супруги.
— Вы что-то очень радо встали для молодожёнов! Помнишь, Лёша, когда мы с тобой поженились…
— А можно мы не будем слушать историю о том, чем вы занимались после свадьбы? — я приподняла бровь.
Женщина улыбнулась:
— Тем же самым, чем и вы.
Я усмехнулась. О, нет, это вряд ли. Сомневаюсь, что Вы, Виктория разглядывали обои, а Алексей Владимирович натягивал на Вас страшную пижаму.
— Само собой.
— Что тебе заказать? — спросил юноша, уткнувшись в меню. Он явно хотел абстрагироваться от происходящего.
— На твоё усмотрение.
— Вы можете пересесть, если хотите.
— Ну, что ты, Лёша! — мачеха Саши продолжала светиться от счастья. — Места же всем хватит!
Судя по всему, они сами только недавно пришли, поэтому недовольство старшего Герца лицезреть меня за завтраком было вполне оправдано. Моё, впрочем, тоже. Я жутко нервничала и постоянно теребила обручальное кольцо.
Мужчина усмехнулся:
— Жмёт?
— Я не носила колец до свадьбы. Непривычно, знаете ли.
— Марина, дорогая! Здесь восхитительные десерты! Ты обязательно должна что-нибудь попробовать!
— Чтобы потом не пролезть в дверь, — хмыкнул Алексей Владимирович.
— Лёша!
— Я забочусь о её фигуре, только и всего.
Виктория махнула рукой:
— Не слушай его! Что мужчины понимают в сладком? Пойдём лучше выберем себе по пирожному!
Скрестив руки на груди, я откинулась на спинку кресла, закинула ногу на ногу и, вытянув губы, ответила:
— Мне лень.
— Ты на Лёшу обиделась?
— Нет, меня просто столом прижало.
Видимо, ей не терпелось узнать подробности прошлой ночи, раз она начала атаковать пасынка.
— Саша, может, тогда ты выберешь Марине десерт?
Молодой человек посмотрел на меня:
— Хочешь?
— Хочу, — ответила я, не сводя глаз с его отца.
Мой муж вздохнул и направился за Викторией к кондитерскому отделу.
— По-моему, я начал жалеть, что дал «добро» на этот брак.
— Жалеть уже поздно, Алексей Владимирович. Вчера у Вас был последний шанс уберечь сына от ошибки. Вы им не воспользовались.
Он усмехнулся:
— Развести вас не сложно.
— Развести — нет, а вот заставить Сашу меня забыть всё-таки будет трудновато.
— Незаменимых нет!
— Нет. Но любимых ещё меньше.
Мужчина сделал глоток чёрного кофе.
— Полагаю, теперь ты будешь вить из моего сына верёвки?
— Он и без меня прекрасно вьётся.
— Давай договоримся: ты не портишь жизнь моему сыну, я не порчу жизнь тебе.
— Для меня Ваша сделка невыгодна, Алексей Владимирович. Саша и так не позволит Вам портить мне жизнь.
В очередной раз усмехнувшись, Герц покачал головой.
— Любишь богатых?
— Люблю, когда красиво.
Мы встретились взглядами, и я нагло улыбнулась.
— Я заказал тебе безе, — сказал Саша и сел рядом со мной.
— Замечательно. Люблю безе.
— А для тебя сейчас испекут твои любимые кексики без изюма, — Виктория взяла супруга за руку.
Подавив усмешку, я уставилась в окно. Кто бы мог подумать, что воротила издательского бизнеса любит на завтраки кексики без изюма.
— Саша, помнишь, я рассказывал тебе об англичанине, которому понравились твои проекты? — молодой человек кивнул. — Завтра утром он приезжает в Москву, поэтому будь добр быть в десять в издательстве.
— Хорошо, пап.
— И ещё…
Алексей Владимирович всё говорил и говорил, болтал, как женщина, без остановки. Правда, в их диалог с Сашей я уже не вслушивалась, у меня была миссия поважней: разобраться, как есть скользких улиток. Надеюсь, они хотя бы неживые! В противном случае, увидев, как я безуспешно тыкаю в них ножом и вилкой, они начнут ухмыляться. Особенно та, которая только что отлетела в сторону старшего Герца, заляпав ему, белую рубашку.