— А Вы не думали, что, может, я хочу полюбить Вашего сына, нет?
Две пары карий глаз уставились на меня. Только в одних читалась ирония, а в других — надежда.
— Дура ты, Марина, — покачал головой мужчина, — такая же пустоголовая, как и мой сын.
Я улыбнулась:
— Ну, вот мы с ним и нашли друг друга.
— Жду тебя в машине! — рявкнул напоследок Алексей Владимирович и хлопнул дверью.
Саша положил руку мне на плечо:
— Ты же не поверила ему, правда?
Не правда. Ещё как поверила! Но даже если Алексей Владимирович солгал, послевкусие от нашего разговора навсегда останется горьким, что, несомненно, послужит мне хорошим уроком: никогда не играть с чувствами других. Только сейчас я поняла, что чувствовал юноша, когда я говорила, что стала его женой по расчёту.
Я коснулась его руки:
— Я верю в слова твоего отца ровно настолько, насколько ты веришь в мои о расчёте.
Мы встретились взглядами, и Герц грустно улыбнулся.
— Значит, вы оба солгали…Мне пора, отец ждёт меня.
Я кивнула:
— Конечно.
Саша наклонился к моей щеке, чтобы поцеловать, но в последний момент передумал и, вздохнув, ушёл, оставив меня наедине с моей совестью и мыслями.
Глава 38
Весь май и первую половину июня мы с Сашей притирались друг к другу. Не могу сказать, что это были самые ужасные полтора месяца в моей жизни, напротив, пусть даже это прозвучит абсурдно, но он стал мне ближе. Ключевой момент: мне стал ближе. Хотя сам молодой человек, как ни странно, старался отдалиться от меня всеми возможными способами. Например, при каждом удобном случае Герц сбегал из дома, придумывая абсолютно несуразные причины. Однажды он сказал, что забыл поставить машину на сигнализацию, а также почему-то не вспомнил, что той самой машины у него как раз таки нет. Катался Саша то на папиной, то на маминой, но никак не на своей. Или вот ещё случай был: не приехал ночевать, потому что метро закрылось. Правдоподобно, не спорю, но если мне не изменяет память, то в десять вечера метро ещё работает, или я что-то путаю?
Я не спорила. Всегда отвечала: «Хорошо, милый. Да, милый» и ложилась спать одна. Наши отношения итак держатся на тонкой нитке, готовой вот-вот разорваться, так зачем же жечь её своими руками? Но последний случай просто вывел меня из себя.
В один из тёплых, июньских дней я вернулась домой в приподнятом настроении. Наконец-то мой роман, как говорится, увидел свет! И мне, как любому начинающему писателю (графоману со стажем) хотелось делиться своей радостью со всем миром! И так как Саша — часть этого мир, то, разумеется, попал под фонтан моего восторга. Попал, но со мной его не разделил.
Я застала супруга на кухне за компьютером. Судя по его серьёзному выражению лица, он был чем-то увлечён. Возможно, одним из своих многочисленных, но подчёркиваю: незаконченных проектов! Все они были связаны с экономикой, которую я, выпускница экономического факультета, люто ненавидела за цифры и графики. Поступила, как и многие, от безысходности, побоявшись подать документ в литературный институт.
Понимая, что Герца для начала нужно отвлечь, я встала за его спиной и начала делать ему массаж.
— Устал сегодня?
Юноша потёр глаза:
— Никак не могу найти место, где я просчитался. Вроде всё сходится, а вроде и нет.
Я хмыкнула. Прям как в нашем браке.
— Ты что-то хотела?
Я улыбнулась и показала ему книгу.
— Книга сегодня поступила в продажу! — молодой человек ухмыльнулся и вернулся к таблице. — Ты не порадуешься за меня?
— А чего радоваться? Можно подумать, ты не знала, что она выйдет. Ты же не оббивала пороги издательств, не рассылала по местным газетам рукопись.
— Вообще-то до встречи с тобой я так и делала.
— Ну, — протянул он, не отрывая взгляда от монитора, — так до встречи со мной её никто и не брал. Не тянешь ты на писателя. Признайся в этом хотя бы себе самой.
— Ты в меня не веришь?
— Марина, не усугубляй ситуацию. Ты увидела своё имя на обложке. Порадовалась? Молодец. А теперь положи её на полку, где ей самое место. А ещё лучше — просто меня не отвлекай. В противном случае я не найду ошибку и не уеду учиться в Англию.
— Ты же не хотел ехать.