«Мама, эта большая игрушечная мышь, правда, для меня?» — «Да, Марина, но только, если ты будешь хорошей девочкой».
Глава 42
Встреча была настолько тяжёлой, что ночью спать мы так и не легли. Сидели на кухне до самого утра и разговаривали, пили кофе, курили и разговаривали. Саша, испытывающий неподдельное отвращение к никотину, конечно, не дымил, но, по крайней мере, не высказывался против дыма, осевшего на столе, вещах и всплывающих воспоминаниях. Серьёзно. Мы впервые так откровенно поговорили с Герцем. И, как оказалось, жизнь у обоих была не сахар. Я не буду вдаваться в подробности диалога, который иногда перетекал в монолог, скажу только, что, узнав друг друга лучше, мы потом ещё пару дней старались не пересекаться в коридоре. Я даже спать ушла в другую комнату. Столько новой информации…Её просто было необходимо переварить в одиночестве.
В середине зимних каникул молодой человек предложил прогуляться по торговому центру. Он честно признался, что чувствует свою вину за то, что этот Новый год нам пришлось провести по отдельности. «Я оставил тебя не только без внимания, но ещё и без подарка», — шутил он. На самом деле я терпеть не могу места большого скопления людей, в том числе и всякие торговые центры, но отказать юношу в такой маленькой просьбе, разумеется, не смогла. Скрепя зубы, и, вцепившись в его локоть, я ходила с мужем по бутикам, старательно делая вид, что такая прогулка мне по нраву. Правда, Герцу было ещё хуже, чем мне; он понятия не имел, каким презентом сможет мне угодить. Книга, украшение, новое платье? Всё это так скучно и банально, особенно, когда твоей жене ничего не нравится и не хочется.
— Может, я тебе лучше денег дам, а ты сама себе что-нибудь купишь? — наконец, протянул Саша жалостным голосом.
Не спорю, такой вариант хорош, но только в том случае, если вы живёте от зарплаты до зарплаты, а у нас совершенно другой случай. Знаете, когда деньги есть всегда, когда ты ими уже пресытился, тебе хочется чего-то не материального, душевного, элементарной открытки, сделанной своими руками.
Я покачала головой.
— Может, тогда совсем без подарка? Мне, правда, очень приятна твоя забота, твоё желание подарить мне действительно что-то стоящее, но…
— Тебе ничего не нравится?
— Да.
Юноша цокнул языком:
— Если ты хочешь что-то конкретное, то…
— Нет, — я взяла его за руки, — ничего конкретного я не хочу. Просто давай договоримся: никаких подарков на праздники, хорошо?
— Ты не любишь праздники, я помню, но это не честно: ты будешь меня поздравлять, а я нет? Тогда сюрпризы без повода, согласна?
Ни подумать, ни ответить я не успела. Молодой человек вытащил из-за моей спины белую розу.
Я обернулась, но ваз с цветами не увидела.
— Откуда?
Он улыбнулся:
— Сюрпризы должны оставаться сюрпризами.
Знаете, когда ты не любишь ходить по магазинам, то все торговые центры превращаются для тебя в персональный ад. К счастью, Герц быстро смекнул, что с такой деятельностью пора завязывать, поэтому от бутиков мы медленно перемещались в сторону кинотеатра. Ассортимент, конечно, был не велик: пара мультфильмов, мелодрама и какой-то боевик, но это лучше бесконечного числа коробок с обувью и вешалок с дорогими, но безвкусными платьями.
— Я так понимаю, кино тебя тоже в особый восторг не приводит? — я покачала головой, а наша очередь в то время уже приближалась к кассе. — А что тогда?
— Мы могли бы поехать домой.
Люди смотрели на нас, не скрывая удивления в глазах, некоторые из них начали перешёптываться, а подростки смеялись открыто. Им невдомёк, как можно проводить выходные дома. И такой интерес к нашим персонам не мог не отразиться на настроении Саши.
— Марина, хватит уже сидеть дома, в конце концов, нам не по сорок лет. Два билета на… — договорить юноша не смог.
Или же не хотел. Увидев, как я, опустив голову, стою рядом с ним и играюсь с его обручальным кольцом, он вздохнул, грустно посмотрел на продавщицу билетов и сказал:
— Извините.
Ребята из очереди смеялись и опускали неприличные шуточки, когда Герц за руку выводил меня из кинотеатра.
— Я испортила тебе вечер?
В его взгляде читалось «ты испортила мне жизнь», но вслух он это не озвучил. Улыбнулся и крепче сжал мою руку; с такой силой, словно желал сломать мне пальцы.