И вот я курила одну за одной (а знаете, ведь я бросила это дело ещё лет восемь назад) и думала, думала, думала. Больше всего мне хотелось прочитать в его глазах, что он меня любит, найти в омуте карий глаз поддержку, но пересилить я себя не могла. Да и не стоило, наверное.
— Ты поможешь мне оформить развод?
— Конечно.
Он постукивал пальцами по рулю и тонул в никотиновом дыме.
— Не могу поверить, что ты вышла из зала со мной, а не с ним.
— Почему?
Мужчина цокнул языком:
— У вас же с ним любовь и всё такое.
Любовь. Да. А кто-нибудь вообще знает, где начинается граница той самой любви? Как отличить её от влюблённости, симпатии и страсти? Я посмотрела на него, и на губах застыл вопрос: «Он меня любит. А ты?».
— Иногда я вспоминаю, как мы познакомились. Ты меня, наверное, приняла за идиота, когда я начал к тебе подкатывать.
Я улыбнулась:
— Я приняла тебя за обычного подростка.
— Ты знаешь, Марина, а ведь я всё это помню. Все эти невнятные слова, мотоциклы, встречи. Я помню всё так, будто это было вчера. Будь я поумней, этого разговор между нами мог и не состояться.
— Ты винишь себя?
— Отчасти. В большей степени я всё равно виню его. Ведь он знал, что ты мне нравишься, знал и влез туда, куда его влезать совсем не просили. Зачем он это сделал? Думаешь, потому что сгорал от юношеских чувств? Вовсе нет. Он просто хотел доказать самому себе, что тоже чего-то стоит.
— Вы были лучшими друзьями, — тихо сказала я.
— Мы были им ровно до той минуты, пока не появилась ты. Только для одного это была игра, а для другого…
— А для другого дело принципа.
Он вздохнул:
— Я избавлю тебя от бюрократической канители, и сам подам на развод. — Саша открыл дверцу автомобиля с моей стороны. — Иди к нему. Избавь себя от этого креста, и меня заодно перестань мучать. Сделай, наконец, то, о чём ты так давно мечтала.
Я хлопнула дверцей.
— Я уже сделала свой выбор. Я осталась с тобой.
— На этот раз из жалости? Деньги-то у тебя уже есть.
Мы встретились взглядами.
— Потому что люблю тебя, дурак.
Глава 48
В конце концов, мы с Сашей решили не испытывать судьбу, поэтому наша поездка в Москву вместо запланированной ранее недели ограничилась тремя днями. Вчера мы были на премьере, сегодня едем к Олесе на Рублёвке, а уже завтра вернёмся в Лондон, и теперь уже наверняка перечеркнём прошлое жирной линией. Развода-то никто из нас не хотел. Я думала, что Герц сам меня бросит после того концерта, который мы закатили с Артёмом в фойе, однако, мужчина сказал, что раз между нами ничего не было (надеюсь, Саша никогда не узнает про поцелуй!), то и причин для развода он тоже не видит. А в машине про развод было сказано просто так. Точнее, мужчина думал, что я хочу с ним развестись. А я тоже ляпнула об этом, не подумав. К счастью, в итоге мы разобрались, что никто ни с кем разводиться не желает. А вообще мы с Сашей идеальная пара, верно?
Когда мы завернули на знакомую улицу, до боли знакомую улицу, я невольно закусила губу. Сколько драм разворачивалось в этих домах, сколько слёз было пролито, а слов, сколько слов было сказано не тем людям и не в том месте?
— К Олесе?
Я вздохнула:
— Нет. Сначала покажи мне наш дом. — он едва заметно улыбнулся. Как ни крути, а ему было приятно слышать от меня такую просьбу.
Честно сказать, наш дом мало чем отличался от дома Алексея Владимировича, может, был чуть больше, а в остальном — доски даже краской были покрыты такой же. То ли у младшего Герца фантазия отсутствовала напрочь, то ли он неосознанно во всём копировал своего отца. Благо, наш дом находился вообще на другой улице, поэтому о частых визитах свёкра и речи быть не могло.
— На втором этаже две спальни, на первом, соответственно, одна. В доме не проведено пока отопление, поэтому какое-то время мы поживём у отца.
— Наша комната находится на втором?
Он приподнял бровь:
— Наша комната располагается на первом этаже.
— А зачем тогда столько спален на втором? — я никак не могла разобраться в замыслах супруга.
— Предполагается, что там будут спать дети.
Кем предполагается? Чьи дети? Мы вчера вообще хотели с тобой развестись, Герц, ты помнишь?
— Рано или поздно у нас же будут дети, да?
— Да.
Да. Только у моих будет другой отец, а у твоих другая мать.
Судя по всему, эта фраза была написана на моём лбу, раз Саша поспешил сменить тему.
— Как ты думаешь, эта машинка понравится Афанасию?