Артём отступил, и Саша начал действовать. Был, правда, такой период, когда юноша хотел мне обо всём рассказать, открыть глаза на моего тогда ещё жениха, но нужной суммы по-прежнему не было, поэтому приходилось молчать. А ещё он боялся, что Герц устроит ему «сладкую жизнь».
— Вот, собственно, и весь секрет.
— Он продал меня, — я смотрела прямо перед собой, — Артём меня продал.
— Ты сама продалась, — сестра неожиданно встала на защиту приятеля, — если бы ты не хотела, то не вышла бы за Сашу замуж. Да, мы тебя подначивали на этот брак, но делали это из лучших побуждений. Мы были уверены, что раз Саша тебя любит, то сможет сделать счастливой. А ещё ты хотела стать знаменитой писательницей. Неплохое такое совпадение, правда?
— А тормоза у мотоцикла были исправны?
— Что?
Я подняла глаза на Олесю:
— Тормоза у мотоцикла были исправны, или Герц поколдовал, чтобы Артём свалился?
— Не делай из Саши монстра.
— Да тут, я смотрю, все хороши!
— Вместе с тобой. Он же не силой тебя взял, правда?
— У меня такое чувство, будто ты мне что-то не договариваешь, Олеся.
— Мне нечего добавить. — она поднялась на ноги. — Они оба тебя любили, просто один оказался умней и хитрей. Естественный отбор, Марина. Выживает сильнейший.
— Зачем ты мне обо этом рассказала?
— Я подумала, что ты имеешь право знать.
— Верно. Но только не десять лет спустя.
В дом зашли наши мужчины, и я бросила взгляд на Сашу. За пятнадцать минут в нём, конечно, ничего не изменилось, но смотрела я на него уже совершенно другими глазами. Глазами обиженной женщины, которую предал любимый человек.
— Марина, я тут откопал старые фотографии, хотел тебе отдать, — Илья протянул мне белый конверт, набитый фотоснимками, — и ещё у меня к вам вопрос, господа Герцы: когда вы купите зайца? Или гнома. Я уже не помню, кого вы должны: зайца, гнома или медведя!
Олеся усмехнулась:
— Какого ещё зайца?
— Ну, помнишь, они фигуру на крыльце разбили?
— Когда?
Миша сделал печальное лицо:
— Когда мы все были такими молодыми. Эх.
Они дружно засмеялись, и только мы с Сашей продолжали друг на друга смотреть, не обращая внимания на ребят.
— Марина, с тобой всё в порядке? — спросил он.
Я покачала головой:
— А ведь я всегда верила тебе. Всегда верила.
Когда я уходила, то слышала, как сестра сказала ему: «Оставь её».
Дома я отказалась от ужина, который мне так настойчиво предлагала наша помощница по хозяйству Маша, поднялась на второй этаж и включила радио. Нужно привести свои мысли в порядок и немного отвлечься. Фотографии посмотреть, например. А с Сашей мы потом поговорим. Возможно, я всё преувеличиваю, а Олеся приукрашивает. Не может человек так поступить с лучшим другом.
Устроившись в углу, я сидела на полу и перебирала фотографии под композицию Alphaville «Forever Young». Как символично, правда?
Вот мы встречаем у Олеси Новый год, Илья тут в смешной маске тигра. Миша пытается открыть шампанское с таким лицом, словно собирается залезть в канализационный люк. Мы с Сашей в обнимку на крыльце, Олеся строит рожи в окне…Приятные воспоминания. Все, кроме тех, что нахлынули на меня после просмотра последней фотографии.
Я, Саша и Артём стоим возле дома Герца. У меня смешные косички, у Саши глупое выражение лица, а у Артёма мотоцикл.
«Forever young, i want to be Forever young.
Do you really want to live forever?
Forever — and ever».
Я плакала и смеялась, любила и ненавидела, хотела жить и молила о смерти. Все эти чувства перемешались в одно: в жалость к самой себе. Я винила себя за то, что доверилась Герцу, что поддалась давлению со стороны друзей и родственников, что в погоне за мечтой не видела, что вообще творится вокруг меня. Вновь плакала и смеялась; сжигала фотографии, а вместе с ними и воспоминания в камине.
— Марина Анатольевна, у вас всё хорошо? — Маша осторожно постучала в дверь.
— Да, Мария, всё в порядке. Не беспокойтесь.
Не беспокойтесь, Мария, всё в порядке, если не считать того, что половина прожитой жизни была сплошным обманом.
— Вас просто спрашивают, и я…
— Кто спрашивает?
— Какой-то мужчина.
Какой-то мужчина, целых два, сделали мою жизнь, достойной классики мирового кинематографа в жанре «мелодрама».