которых, как казалось, было так много и они были супер надежными - сдуло ветром. Как только в моей жизни появились трудности - я осталась с ними один на один. Даже Томми, мой парень, с которым у нас были серьезные отношения, ушел почти сразу же, как только узнал о том, что я подала запрос на усыновление Артура. Мы встречались еще с университета, и, казалось, все было очень хорошо, гладко, даже о свадьбе заходила речь в канун третьего года наших отношений. Его друг Фред намекал мне, что Томми выбирает кольцо. Но стояло мне обзавестись ребенком - Томас хлопнул дверью и ушел, сказав что-то на подобии «я не собираюсь растить чужого отпрыска». Обидно. Досадно. Но, к сожалению, я даже не приделила этому должное внимание, так как горе от потери Лорел было гораздо сильнее, чем разбитое сердце. Вся моя жизнь в один миг перевернулась с ног на голову, и я не знала, выдержу ли такое испытание. Но, как показало время - я не такая уж и слабая, чтобы сдаваться сразу. Все в этом мире можно пережить. Главное найти, за что ухватиться. Несколько дней назад, я нашла один из своих старых дневников, который я вела по глупости в университете. Его содержимое не просто рассмешило меня, а заставило плакать со смеху из-за своей глупости и жестокости судьбы. Когда-то, я считала, что жизнь - это то, что происходит с тобой, когда ты строишь планы. Сейчас я понимаю, что была юна и глупа, ведь какие бы планы я не строила - они не сбываются. Нужно запомнить: никогда и ничего не планировать. Все произойдет не так, как ты себе нафантазируешь. Я считала, что моя жизнь - нечто слишком обычное и заурядное. Каждое утро я вставала только для себя, жила для себя и беспокоилась только о сегодняшнем дне. У меня даже был четкий план: 17 лет - закончить школу, 22 - закончить ВУЗ и найти работу, 25 - купить свой дом или квартиру отдельно от Лорел, 28 - как минимум обручится или выйти замуж, 30 - родить ребенка, 35 - подумать о втором малыше, 40 - достигнуть вершины карьеры. Сейчас, засыпая рядом с самым безупречным мальчиком в мире, я понимаю, что план - не больше, чем мечта. Ты не знаешь, что случится завтра. Жизнь никогда не будет кориться твоим графикам, как бы ты этого не хотел. Стоит всему быть гладко и радовать тебя, как случается какой-то переворот, который выбивает тебя из колеи и разносит к чертям все планы. Сейчас мне 25, я - мать одиночка, у которой не осталось ни друзей, ни опоры в виде твердого мужского плеча рядом. У меня никого нет, и вряд ли в ближайшее 15 лет я смогу позволить себе это. Так что к черту планы. Я больше никогда в жизни не буду ничего планировать, ведь когда все рушится - чувствуешь не только обиду и досаду, но и отвращение к себе, к своему убожеству и не способности руководить своей жизнью. Вроде бы, ты сам все решаешь, но в конечном итоге путь получается далеко не таким, каким ты его представлял. Превратив в пыль все свои планы, я стараюсь не оборачиваться назад, ведь стоит мне только вспомнить что-то из моей по-настоящему прошлой жизни - меня окутывает ностальгия и печаль. Прошлого не вернуть, как и людей, которые остались в нем. Надо жить дальше, чего бы это не стояло. Главное - научиться справляться с болью и не оборачиваться назад, ведь ты можешь утонуть в том, что было. Повзрослев за последние три года, как кажется, на целую вечность, я поняла, что нужно ценить то, что у тебя есть сейчас. У меня есть Артур и родители, которые живы и здоровы. Они дарят нам с сыном свою опеку, любовь и поддержку. Больше ничего не нужно, ведь счастье, на самом деле, в таких вот мелочах. Эти три тяжелых, но незабываемых года моего материнства, одиночества и бесконечной силы воли не прошли даром. Я многому научилась, и многое поняла, благодаря Артуру. Например, новым открытием для меня стало то, что ни в коем случае нельзя плакать, когда плачет он. Это только усугубляет ситуацию. Так же, не стоит оставлять свой телефон там, где он может его схватить и бросить потом в унитаз. Но главным, что я поняла, было осознание того, что все можно стерпеть. Он заставил меня повзрослеть так быстро, что я теперь сама себя не узнавала. Благодаря моему сыну я научилась дышать в минуты, когда в глазах нет слез, пока в сердце разливается целое море. Как бы плохо мне не было, всегда становилось легче, стоит только прижать к себе Арчи, вздохнуть сладкий запах его солнечных волос и просто ощутить, что я не одинока. У меня есть он. И всегда будет. Больше ни один мужчина в мире мне не нужен, лишь бы мой ангел был счастлив и здоров. С остальным я справлюсь. Сегодняшний завтрак, что странно, не превратился в скандал. Артур съел всю кашу, даже и слова не сказав о том, что он не голоден, чем очень порадовал свою мамочку. Немного затянувшиеся сборы сынишки превратились в игру, и я не заметила, как пробежало время. Бегая по дому как ошпаренная, я быстро собиралась, оставив Артура на мультики по телевизору. На быструю руку накрасив ресницы и натянув на себя первое, что вывалилось со шкафа, я, наконец-то, была готова к рабочему дню. Ну.... Как готова. Внешне я собралась, что не скажешь по моему внутреннему состоянию. Последний год работа давалась мне слишком тяжело, и, просидев сегодняшнюю ночь за компьютером, я так и не закончила статью. Иногда мне кажется, что я потеряла свою хватку, а талант выветрился. После выхода с декрета я больше не могу работать с таким же энтузиазмом как прежде. Я задыхаюсь на работе. Мне там душно и не комфортно. Коллеги вызывают отвращение, а руководство - приступ удушья. В журнал «Tatler» я попала совсем случайно. Еще на втором курсе мою статью заметил один из редакторов, назвав ее свежей и оригинальной. Затем, последовало предложение о работе, которое я охотно приняла. Первые два года я писала статьи на дому, после чего отправляла их в издательство. Мне нравилась моя работа, и казалось, я была самой счастливой на свете. После окончания университета я получила свой кабинет, небольшое повышение и целую рубрику в журнале. Это был предел мечтаний. Но сейчас... Моя работа была чем-то вроде «сделать и забыть». Я перестала чувствовать от нее удовольствие. В моей жизни вообще осталось слишком мало вещей, которые действительно вызывали приятные эмоции. Работая только для того, чтобы просто работать, я больше не получала повышений, да и начальство с каждым днем все больше и больше разочаровывалось во мне. Но ничего сделать с собой, к сожалению, я не могла. Детское кресло, машина, руль. Я ехала по дороге, игнорируя детскую песенку по радио, которой подпевал счастливый Артур и вела себя как никогда тихо, не проронив ни слова к сыну. Когда показался дом родителей, я облегченно вздохнула, обрадовавшись, что даже не попала в пробку. Эту неделю Артур как никогда счастлив, ведь его детский сад закрыли на ремонт, а он проводит все время с обожаемыми бабушкой и дедушкой. Они балуют любимого внука как могут, словно вымещают на нем ту любовь, которую должны были дарить Лорел. Я понимаю, что порой сама перегибаю палку с опекой, но мои родители словно сходят с ума, когда дело доходит до Артура. Мама, которая слишком тяжело пережила потерю старшей дочери и до сих пор, как и все мы, не до кона смирилась с утратой, была вообще против детского сада. Мы с папой еле убедили ее, что Артуру будет лучше в компании с одногодками и это только плюс к его развитию. Так что в такие дни, когда он болел или я просто привозила его - мама заваливала ребенка сладостями и поцелуями. Когда я заехала во двор, то не смогла не улыбнуться, заметив на крыльце родителей. Они уже ждали нас, и как только заметили машину - пулей спустились к воротам. Покинув машину и высвободив Арчи с кресла, я даже не смела его задерживать. Малыш кинулся со всех ног к дедушке, который тут же подхватил его на руки и подкинул в воздух, заставляя громко смеяться. Мама же подошла ко мне, целуя и приветственно обнимая. -Доброе утро, - усмехнувшись, произнесла я, после чего отдала маме сумку с нужными вещами для Артура. Обменявшись несколькими словами с родителями и поцеловав Артура на прощание, я села в машину и на всей допустимой скорости рванула на работу, чувствуя, как последние нотки хорошего настроения меня покидают. Итог - опоздание на 20 минут, которое, как мне показалось, никто не заметил. Просидев полдня за недописанной статьей, я так и не придумала для нее красивый конец, так что написала первое, что пришло в голову, и нажала «отправить». Через полчаса меня вызвал к себе Патрик Джонсон, мой начальник и бог этого высокого здания. Раньше я даже флиртовала с ним, но сейчас наши отношения прекратились в нечто-то сухое и холодное, наполненное формальностями и условностями. Намек на тепло и дружбу испарился, как только я вышла с декрета. -Добрый день, мистер Джонсон, - войдя в кабинет, произнесла я. Думаю, сейчас, как всегда начнется проповедь о том, что я не доработала текст. - Вы хотели меня видеть? -Здравствуйте, мисс Миллс, - он даже не взглянул на меня, а лишь машинально приказал пальцами сесть напротив. - Садитесь. Я тихо села, опуская глаза в пол и начиная нервничать. Сегодня он какой-то другой, и даже слишком молчаливый. Мне не нравится это. -Алексис, - после тяжелого вздоха и долгой паузы, наконец-то произнес шеф. - Что это, черт возьми, такое? Резкое движение и бумаги с напечатанным текстом падают прямо на стол возле меня, эффектно проезжаясь по глянцевой поверхности. Я шумно сглатываю, чувствуя, как начинают дрожать коленки. -Это... Моя статья. -Статья? - восклицает Патрик, кид