Этот день был не таким как все. Он навсегда все изменил.
-В худшие времена твои объятия как всегда стают моим спасательным кругом, - с какой-то особой интонацией, полной благодарности и тепла, произносит девушка. - И я не знаю, как мне отблагодарить тебя за всю ту поддержку и силу, которую ты мне даришь.
-Обними меня крепче и мы в расчете.
-Я серьезно, Кендалл, - девушка отстраняется, насупившись и впиваясь глазами в его лицо. - Я не знаю, чем я тебя заслужила. Ты все еще здесь после всего, через что я заставила тебя пройти.
- Это и есть дружба - быть рядом с дорогим тебе человеком, не смотря ни на что, спасая его от самого себя. К тому же, все делают ошибки, Миллс. Никто не идеален.
-Ты идеален, - она вновь усмехается. - И только бог знает, насколько сильно я тебя люблю.
-Неужто сама Алексис Миллс поверила в бога?
После сегодняшнего события, казалось, в бога поверит даже тот, кто утратил в него веру - не мог ведь Джеймс вернуться без вмешательства всевышнего, верно? Особенно после стольких молитв, сорвавшихся с губ его родных в минуты терпкого отчаяния. Или все же стоит поверить в чудеса?
Алексис не знала, кого благодарить за свалившееся на нее счастье, так что просто промолчала, возвращаясь к теплым объятиям друга. Ее голова покоилась на его плече, а в сердце было непривычно тепло и пусто. Не смотря ни на что, чувствовала она себя вполне сносно.
-Спасибо, что ты есть, - не сдержавшись, шепчет шатенка. - Спасибо, Кендалл.
-И всегда буду, Миллс, - зарываясь носом в волосы подруги, обещает парень. - Никогда в этом не сомневайся.
Она любила этого парня. Не так, как Джеймса, или Ника, но эти чувства были не менее глубокими - такое чувствуют только к воистину близкому человеку, своей семье. Он любил ее точно так же - всем своим большим сердцем, каждой частичкой себя. Как младшую сестру, как родную кровь.
Эта связь появилась между ними с первой встречи, и сейчас Алексис как никогда сильно ее ощущала - поддержка Кендалла своими вибрациями заставляла ее бороться с самой собой, придавала сил и позволяла улыбаться даже тогда, когда, казалось, улыбке не место в твоей жизни.
Это уже было традицией - Кендалл достал пачку сигарет, протянул ее Алексис и поджег белый табачный краешек сигареты, которую шатенка зажала между своих пухлых губ. Затем, он и сам закурил - дым заполнял их легкие, а затем вырывался наружу белыми густыми клубнями.
-Не хватает только огромной бутылки водки, на дне которой я могла бы утонуть, - выдыхая дым, признается Алексис. - Давно мне не хотелось так выпить.
-И что бы ты без меня делала? - наиграно закатив глаза, золотоволосый расстегнул свою кожаную курточку, доставая из внутреннего кармана небольшую флягу.
-Уже давно пировала бы в Вальхалле с богами, - сорвалось с губ девушки прежде, чем та пожалела о своих словах - брови Кендалла недовольно сошлись на переносице. Эти слова были чистой правдой - если бы они с Эйприл не появились в доме Алексис в тот роковой вечер, когда девушка напилась таблеток, то ее уже бы не было здесь.
Лицо шатенки тут же стало как никогда виноватым - ее попытка суицида была болезненной темой для всех. Это было что-то вроде табу в кругу ее близких.
Открутив флягу, Кендалл сделал большой глоток - теплота коньяка тут же обожгла его горло, заставляя позабыть о словах девушки.
Протянув ей флягу, парень сделал затяжку, с горечью осознавая, что в этот раз, чтобы заглушить эмоции, этих манипуляций недостаточно.
-Поделись, - прочитав что-то на его лице, очень осторожно просит Алексис.
Кендалл оглянулся по сторонам, осматриваясь вокруг скамейки, словно искал кого-то, к кому девушка могла обращаться, исключая себя из этого списка. Затем, он кинул на нее взгляд, которым пытался выразить непонимание.
-Чем?
-Тем, что настолько тебя гложет.
-Я в порядке.
-Никто из нас не в порядке, Кендалл, - голос Алексис предательски дрогнул. - И это нормально.
-Но я, правда, в порядке.
Сердце золотоволосого сжалось - и как она, черт ее побери, догадалась?
-Не хочешь говорить об этом?
Кендалл кивает, делая затяжку. Алексис же делает глоток коньяка и смешно кривит нос, возвращая флягу другу.
-Ясно. Тогда тема закрыта.
Тишина наваливается на плечи этих людей сразу же после того, как Алексис сдается, затихая. Кендалла даже напугало такое поведение девушки - уж лучше бы она не молчала, лучше бы закатывала истерики и говорила о том, как ей сложно, как по ней ударило возвращение Джеймса. Лучше бы она кричала, лучше бы колотила Шмидта руками в истерике - случать эту тишину было настоящей пыткой.