-Джеймс здесь.
На втором конце трубки на несколько секунд застывает тишина.
-Ты, вено, шутишь? Я сама видела, как он покидает бар с белокурым третьим размером, обещающим отблагодарить его за капитанские подвиги.
-Никаких шуток, Эйс. Джеймс здесь.
Теперь не только сердце Алексис упало в пятки - блондинка разволновалась гуще прежнего, даже вскочив со стула, на котором она так удобно сидела.
-Тогда я точно приеду! Он не в себе!
-Все хорошо, Эйприл. Я справлюсь. И, прости... Мне пора.
-Лекс, я...
-Спокойной ночи, Эйс. Люблю тебя.
Прежде, чем подруга успела вновь возразить, Миллс нажала кнопку отбоя - казалось, произнеси она еще хоть слово, что может умереть от нехватки кислорода и волнения, вызванного его внезапным появлением у её дома.
Глаза Джеймса горели ненавистью даже в темноте, которую разбавлял лишь мягкий свет садовых ламп - по крайне мере, ей казалось, что он именно так на нее смотрит. Казалось, здравый смысл не собирался возвращаться в его бездонные, прекрасные глаза.
В руке у Джеймса - бутылка. Вид - потрепаннее прежнего. И даже не смотря на глубокие синяки под глазами, на эту непривычно-короткую стрижку, и на еще более непривычную худобу, он все еще был невероятно привлекателен - даже с глазами, полными самых, как казалось, опасных мыслей.
Алексис вдруг ощутила, как задыхается от этого тяжелого, испытывающего ее взгляда - она отдала бы все, лишь бы он посмотрел на нее с таким же теплом, как когда-то раньше.
-Я так тебя ненавижу, - Джеймс поднялся на крыльцо, чуть пошатываясь и выдавая свое состояние. - Всем своим гребанным сердцем.
Она молчала, впившись в него взглядом и почти не дыша - сердце уже, казалось, выпрыгнуло из груди и валяется где-то в его ногах, пульсируя и выпрыскивая из себя остатки разгоряченной крови.
-Ты все же худшее, что со мной случалось. Я пытался забыться в другой, даже приехал к ней домой, поцеловал.... Как вдруг понял, что не хочу ее. В моей голове намертво поселилась другая девушка, и это невыносимо.
Джеймс казался очень пьяным, но все же, говорил как никогда четко - каждое его слово словно вгоняло нож в ее сердце все глубже и глубже. Но она слушала, не смея его прервать - будь, что будет. Каждая клеточка тела Алексис настолько занемела, что даже если бы она захотела, то все же не смогла бы сдвинуться с места.
-Стоило покинуть ее дом, меня ждала очередная дилемма - я вдруг понял, что идти мне больше некуда. А знаешь, почему? Потому что мой дом там, где ты. И я ненавижу себя за это. Ненавижу за то, что так слаб, и что так отчаянно в тебе нуждаюсь. Ненавижу себя за то, что как бы я не старался, все пути в конечном счете все равно ведут к тебе, Миллс. И боже, как же я ненавижу себя за то, что, не смотря ни на что, я люблю тебя больше всего на свете.
Его взгляд - смесь боли, ненависти и отчаянного желания пасть пред ней на колени. Жаль, Алексис это казалось ничем иным, как злостью. Вся ее кожа уже давно покрылась мурашками, позвоночник сковало льдом, а сердце, по ощущениям, и вовсе разлетелось на миллионы кусочков от боли.
Она хотела подняться, хотела обнять его до хруста костей, лишь бы успокоить, но все так же не могла шелохнуться - все внутри нее сжалось еще сильнее, когда Джеймс пересек разделяющее их расстояние в два больших шага. Его тело, как мешок картошки, грубо плюхнулось на садовую качель рядом с девушкой, голова тут же опустилась на ее колени, а руки и вовсе обвили ее ноги, по-медвежьи грубо и сильно их обнимая.
Он прижался к ней, как перепуганный мальчик прижимается к маме - словно искал в тепле ее тела утешение, способное излечить любую рану и побороть все страхи, неистово терзающие душу.
-Прости меня, - срывается с губ Джеймса, пока эти грубые, длинные руки только сильнее обвиваются вокруг Алексис. - Прости за все, что я сказал и скажу. Я слишком пьян, слишком зол, и слишком тебя люблю.
Дрожащие руки девушки нерешительно, но все же обнимают парня, который улегся на ее колени своим массивным телом - одна рука тут же запутывается в его коротких волосах, вторая обнимает его широкие плечи.
Она вся дрожит, но уже не от страха - это было что-то большее, то, чего не описать словами.
Все, что сейчас происходило, никогда не опишешь ни одним словом.
-У нас с тобой ведь была сделка, помнишь? - Алексис, к счастью, не видела, сколько боли застыло в глазах ее капитана. - Мы должны были провести всю жизнь вместе.
С губ шатенки срывается подобие всхлипа - казалось, она вот-вот завоет на луну от переизбытка эмоций. Правда, слез за всхлипом не последовало.