Астахов удовлетворенно хмыкает по рации, мы залетаем в шлюз и закрепляемся на платформе.
- Далеко лететь? - интересуюсь я.
- Недалеко, - голос у Дмитрия Сергеевича сух и официален. - Тридцать километров. Ты с платформой умеешь обращаться?
- Пробовал... Не так чтобы очень.
- Да, уж. Будет время научиться... Приготовиться к старту...
Тут же пошел обратный отсчет низким женским голосом командной системы: "Пять, четыре, три..." На "ноль" нас выдувает из шлюза.
Первое, что происходит, когда покидаешь борт, - потеря ориентации. Жилой блок - внизу. Это помнишь, но не видишь его. И сразу возникает мысль, что вдруг он не внизу, вдруг тебя несет куда-то вбок, и ты никогда не вернешься обратно. Не видно местного солнца - оно за спиной. Не видно звезд и планет, только тусклая муть перед глазами. Пытаешься напрячь зрение, кажется, что стал внезапно плохо видеть. Кружится голова, и всё начинает вращаться...
Единственный способ прийти в норму - найти ориентир. На самом деле это легко: достаточно скосить глаза вниз и посмотреть на себя. Теперь ты - центр мироздания. Точка отсчета. Начало местной системы координат. Первый этап пройден.
Второй ничем не лучше. Ты знаешь, что движешься. И знаешь, что направил тебя автомат. Но куда? Где цель? Ты едва можешь ее разглядеть и совершенно непонятно - сколько осталось лететь до нее. Невозможно определить расстояние. То кажется, что достаточно протянуть руку, как упрешься в маленькую паутинку, то наступает полная уверенность, что никогда не удастся преодолеть эти миллионы километров до безумно громадного объекта.
Как обычно, истина посередине. И это не первый мой выход в открытый космос. Так что восприятие вскоре становится адекватным. Жаль, я не спросил у Астахова - сколько времени лететь.
- Мы на наблюдательный пункт летим, - голос бригадира в наушниках звучит неожиданно. Он продолжает бесконечный монолог, отвечая на вопрос, который я не задавал. - Скоро будем. Сначала, конечно, доклад о состоянии сети. Потом - войдешь в курс дела. Мы тебя немного поконтролируем, на всяких задачках погоняем и дальше самостоятельно трудиться будешь. Сам себе голова. Быстро вникнешь. Вижу, ты парень умный.
Я молча соглашаюсь с Астаховым. Кто ж будет возражать? Да и некогда - мы уже подлетаем. Сейчас главное - внимание. И чтоб ошибок не наделать.
Включаются тормозные двигатели, и платформа мягко пристыковывается к борту. Астахов снимает крепления, отталкивается от поверхности платформы и точно подлетает к шлюзу.
- Ты так не делай, - предупреждает он, - без страховочного троса в открытом космосе не перемещаются.
- Знаю, - бурчу я, крепя магнитный захват троса к платформе и только потом отстегиваясь. - Я сейчас. Сейчас буду.
Отталкиваюсь, лечу к пункту наблюдения и на середине пути выстреливаю второй трос, который примагничивается рядом с Астаховым. Тут же первый отсоединяется от платформы и сматывается мне на пояс. Удобный способ, ничего не скажешь.
- Как там у вас, на пункте? - спрашиваю я. - Как атмосфера? Температура? Давление?
- А ты скафандр не снимай. Пока. То есть, пока смену не примешь. Мало ли у них какие неполадки. На гланг не смотри - они и в вакууме себя нормально чувствуют. Это только мы, люди, существа нежные. Другие разумные гораздо лучше к жизни приспособлены. Ты, к борту присоединяйся, не скромничай. Нечего запасы скафандра тратить, мало ли что случится. Нет, конечно, ничего не случится, это я так. Но технику безопасности никто не отменял. Она ж для нас написана, чтоб нам жилось комфортнее и, главным образом, дольше.
Астахов закрывает наружную дверь шлюза, выравнивает давление, и мы входим внутрь сетевого наблюдательного пункта. Три рабочих кресла с консолями. Приборы наблюдения и контроля по стенам. Минимум свободного места. И двое разумных. Не людей.
- Вот и гланги. Познакомься. Это - Тинта. Это - Рисса. А это - Клим, теперь наш напарник. Первое дежурство у него. Так что эту смену я с вами проведу, девочки. Введу начинающих в курс дела, так сказать. А там уж вам без меня работать придется.
- Данные получены, - доносится из транслятора, прикрепленного на туловище одной из гланг. Еще на туловище, прямо на кожу, приклеена личная карточка с именем. Наверняка, чтобы люди их не путали.
- И что мне делать? - спрашиваю я.
- Да. Делать. Следить за контрольной аппаратурой и, если что не так, немедленно принимать меры.
- Это понятно. Но какие меры? И что конкретного может произойти не так?
- Отказать программное обеспечение. Тогда нужно вызывать настройщика, чтобы он программу обратно работать заставлял. Еще могут ловушки для пыли переполниться. Хотя мы их два дня назад чистили. А вообще их раз в неделю чистят. Если где-нибудь сеть повредится, то сразу лампочки над вот этими датчиками загорятся - чтоб их заметнее было. А вообще - инструкция есть. У нас Рисса - главная по инструкциям. Если что непонятно, у нее спрашивай.
- Я отвечу, - говорит гланга.
Судя по всему, работа - чистая формальность. Особенно для новичка. Однако и с ней можно не справиться, если каких-нибудь тонкостей не знать. Нажмешь на неизвестную кнопочку, а это "аварийное катапультирование" или еще чего похуже. Поэтому я всегда предпочитаю расспросить, что получится, если сюда нажать. А если сюда? А вот так? Ну, да, сразу на все. Защита есть? От дурака? Надежна? Кем проверялась?
Когда вот так несколько часов порасспрашиваю, тогда у меня полное понимание получается и уверенность, что не отправлю всех в глубины космоса, например.
- Ну, ты и дотошный, - в голосе Астахова слышится уважение. Он негромко беседует с Тинтой, лишь изредка посматривая на то, как я мучаю Риссу. Хотя я могу и ошибаться, и гланга вовсе не мучается, а развлекается, отвечая на глупые вопросы простака. Эмоциональный фон, который транслятор передает, благожелателен. Сердись Рисса, это чувствовалось бы в ее ответах. Земная техника передает злость и раздражение так, что их узнать легче, чем другие эмоции.