- Ладно, посмотрим, кто же это пожаловал по мою душу, - вслух произнес Лигум. - А почему вы, Дор, не сообщили мне об этом по коммуникатору?
- Так я бы с радостью, но связь не работает. Ни коммуникатор, ни трансляция... А посыльных под рукой у меня нет, да и куда их отправлять, посыльных, если неизвестно, где вас искать?..
- Понятно. Связисты в городе есть?
- Уже вызывал спозаранку. Прозвонили все линии, все контакты и руками развели... Может, какая-нибудь буря... магнитная?
- Может быть.
Лигум стремительно вошел в коридор мэрии. Шигин семенил сзади, пытаясь заглянуть хардеру в лицо, но коридорчик был узким, и дежурный только терся плечом о стену.
- Что-нибудь еще? - осведомился юноша в холле.
- Время моего дежурства истекло... Разрешите смениться?
- Кто вас меняет?
- Мод Зегжда из двести третьего номера... Компьютерщик-програм-мист.
- Что за человек?
- Да ничего особенного... Тихий, не пьет.... Вы же его видели тогда, на заседании совета. В общем-то, Мод такой, как все...
Как все вы, с горечью подумал Лигум. С одной стороны, стремитесь не высовываться, а с другой - испытываете невольную зависть к тем, кто хоть в чем-то превосходит вас... Плюс страх выйти из общей колеи и психология типа "хлеба и зрелищ"...
- Что ж, - сказал он. - Пусть будет Зегжда... Не провожайте меня, восьмую комнату я и сам найду.
Перед дверью, на которой красовалась табличка с аккуратной восьмеркой, Лигум задержался и проверил доступность рукоятки своего разрядника. Незнакомый пришелец ему заранее не нравился. Неужели и вправду на охотника зверь бежит?..
Он распахнул дверь ударом ноги и вырос на пороге, готовый ко всему. Но ничего такого не потребовалось. Из глубины комнаты на него взглянули знакомые глаза, и знакомый голос с чуть заметным оканием насмешливо прогудел:
- Опять опаздываете, курсант Лигум?
12
- И все-таки, зачем вы сюда прибыли, Наставник? - спросил Лигум широкую спину, которая мерно покачивалась перед его глазами.
Они шли по узкой тропинке, направляясь к судоверфи. Спина лишь повела могучими лопатками, но не ответила. Вместо этого Наставник буркнул:
- Ты бы лучше спросил, как я сюда прибыл..
- Хорошо, - покорно сказал хардер. - Так как же вы сюда прибыли?
- Прыгнул с парашютом со спутника, - хохотнул Наставник.
- Об этом я уже думал.
- Что ж, как видишь, мысли великих сходятся... Это кто?
- Это ходячая достопримечательность Клевезаля. Рекомендую: Атом Вальдберг, восемьдесят шесть лет, одинок, религиозен, по складу характера - "дипломат"...
- Кто-кто?
- Дипломат, - охотно пояснил Лигум. - Ну, такой человек, с лица которого не сходит учтивая улыбка даже в тот момент, когда его пинают под зад.
- И кто же пинал этого... Вальдберга?
- Вы не поняли, Наставник.
Наставник остановился и внимательно воззрился на судоверфь, представляющую собой большой продолговатый сарай. Еще там, в мэрии, подробно докладывая всё, что происходило с ним в Клевезале, Лигум не находил ни одной подозрительной черточки в этом человеке. Робот не смог бы так притворяться. И уж никакой киборг не сумел бы говорить так, как умеет говорить на всем белом свете один Наставник. Пообщавшись с ним несколько минут, невольно начинаешь подражать и говорить ему в тон...
- Кто главный на верфи? - спросил Наставник, не отрывая взгляда от навеса, под которым на специальных козлах сушились штук пять свежеокрашенных глиссеров.
- Мастер Зи Ривьерин. Со вчерашнего дня, когда киборг расправился с вдовой Паульзен, которой принадлежит судоверфь...
- Это он? - Наставник кивнул на мастера, выходившего в этот момент из дверей верфи с какой-то банкой в руках. Подойдя к глиссерам, Ривьерин поставил банку на землю и, достав из кармана кисть, стал обходить лодки со всех сторон, критически приглядываясь к ним. Время от времени он наклонялся к банке и накладывал на корпус глиссера мазки. Работа, по мнению Лигума, была весьма примитивная, но по лицу мастера было заметно, что он своим занятием очень доволен.
- Он, - сказал Лигум.
Наставник, наконец, очнулся от задумчивого оцепенения и двинулся в направлении навеса. Подойдя поближе, он остановился, заложив руки за спину, и пристально вгляделся в лакированные, блестящие как зеркало бока глиссеров. На Ривьерина он не обращал никакого внимания. Тот, впрочем, тоже старательно делал вид, что не видит двух людей в одинаковых бронекомбинезонах.
- Знаешь, какую ошибку ты совершил с самого начала? - спросил громко Наставник Лигума, по-прежнему не глядя на мастера. - За сутки с небольшим ты натворил массу глупостей, но из них самой тяжкой было то, что ты проявил мягкость и нерешительность по отношению к местному населению.
- Например? - тут же спросил Лигум.
- Например, ты не принял меры, чтобы отрезать Суперобу путь к отступлению с острова. А что для этого надо было сделать?
Зи Ривьерин, наконец, закончил ретушировать корпуса глиссеров и, в последний раз полюбовавшись на изящные обводы лодок, подхватил банку с земли и молча двинулся к зданию.
Не дожидаясь ответа юноши, Наставник сказал:
- Правильно мыслишь, Дан. Надо было лишить его возможности воспользоваться транспортными средствами. А с этой целью - что?..
Лигум молчал, хотя уже смутно подозревал, к чему клонит Наставник.
- И опять ты прав, дорогой Лигум, - не смущаясь молчанием хардера, продолжал Наставник. - Все вышеозначенные средства необходимо конфисковать, арестовать и опечатать. Согласен, что в данных условиях это невыполнимо. Тогда надо их уничтожить!
Шедший по тропинке Ривьерин, услышав эти слова, застыл и медленно-медленно стал разворачиваться лицом к хардерам. Но было поздно, и банка с краской еще только падала из рук мастера в траву, а из руки Наставника сверкнуло несколько коротких, беззвучных молний, и глиссеры разом запылали. Они горели с противным треском, быстро, словно были начинены порохом, а к ним по тропинке отчаянно несся Ривьерин, и лицо у него было такое, словно на его глазах пытали ребенка. Он бежал быстро, но лодки горели еще быстрее, и когда он оказался рядом с ними, то понял, что их уже бесполезно тушить, и остановился со сжатыми кулаками, зачарованно глядя в бушующее с гулом черно-желтое пламя...
Наставник небрежно засунул свой разрядник за пояс комбинезона, повернулся и вразвалочку двинулся по тропинке в обратном направлении. И тут Зи Ривьерин кинулся на него, сжав кулаки. Когда он пробегал мимо Лигума, юноша выкинул перед собой кулак с оттопыренным вбок большим пальцем, и мастер на всем бегу наткнулся на палец хардера тем самым местом, которое почему-то называется "под ложечкой", и осел на песок, скрючившись в три погибели и хватая воздух белыми, будто из бумаги, губами.
Лигум последовал за Наставником. Вслед ему слабый, задыхающийся голос мастера, превозмогая боль, просипел:
- Я ненавижу вас, хардеры!.. Вы пришли к нам, чтобы всё разрушить!.. И вы еще хуже этого... киборга... потому что робот подчиняется программе, а вы... вы сами создали себе такую программу - убивать и жечь всё на своем пути!..
Когда они отошли на такое расстояние, что выкрики мастера перестали слышаться, Лигум хмуро спросил:
- Наставник, разве это было так необходимо?
Наставник посмотрел на него долгим взглядом.
- Эх ты, - сказал он, - ни черта ты так и не понял, чему тебя учили целых пятнадцать лет!.. Разве хардер должен думать о том, как бы не ободрать чью-то шкуру немного больше, чем следует? Если он начнет задумываться о том, что может при выполнении задания кого-то убить, изувечить, сделать инвалидом, то это уже - не хардер!..
- Но ведь вы сами твердили, что мы, хардеры, не должны превращаться в зверей! - возразил Лигум.
- Да, учил. Но я учил тебя и другому - сознанию того, что мы - не такие, как все. Нам дано право позволить себе намного больше, чем полагается простому смертному, но чтобы им воспользоваться, надо научиться побеждать свои маленькие слабости. Именно слабости делают бойца уязвимым, не так ли? Если ты считаешь иначе, то уходи из хардеров и присоединяйся к тем, кто занят лишь регулярной загрузкой своего кишечника вкусненькой жратвой!..