Хардер вздохнул и двинулся к мэрии. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как в ухе пискнул сигнал вызова на радимодемную связь. Видно, тот, кто хотел связаться с хардером, находился недалеко, иначе он использовал бы спутниковую радиосвязь. Впрочем, код Лигума по спутниковому каналу знали только его коллеги по Щиту, но никто из них не стал бы зря беспокоить хардера во время выполнения специального задания.
Лигум почему-то сразу подумал про майора Пличко, но на самом деле хардера вызывал Райтум Лингайтис.
- Что случилось? - спросил Лигум, поднеся к губам браслет.
- Она исчезла!.. Я перевернул уже вверх дном весь город, но ее нигде нет!.. Как вы считаете, стоит объявить всеобщую тревогу и поднять народ на поиски?.. Может быть, она еще жива?!..
- Кто - "она"? - осведомился хардер. Он невольно вспомнил японца Охиро Адаяму из третьей группы. У того вечно были нелады с русской грамматикой - в частности, он считал, что все слова, оканчивающиеся мягким знаком, относятся к женскому роду: " Моя портфель - она такая удобная", или: "Рояль - такая черный инструмент". - Кого вы имеете в виду, Райтум?
Учитель многословно и эмоционально пояснил. Под местоимением женского рода третьего лица он, оказывается, имел в виду ту самую вдову Паульзен, продолжающую дело постройки судов на клевезальской земле. Расставшись с Лигумом, Лингайтис некоторое время провел в мэрии, а потом, вместо того, чтобы пойти домой, решил навестить вдову-судостроительницу. Было у него какое-то нехорошее предчувствие на ее счет. И предчувствие это полностью оправдалось. В домике вдовы на стук и звонки в дверь никто не отвечает, признаки какой-либо жизни отсутствуют. Опрос соседей показал, что госпожа Паульзен никуда в последние пять часов не выходила и едва ли собиралась куда-то выходить. Поиски, "перевернувшие Клевезаль вверх дном", как выразился Лингайтис, результатов не принесли. Выяснилось, правда, что за час до того, как из домика вдовы вышел неизвестный в тренировочном костюме, госпожа Паульзен заказала пиццу по автоматической линии, и дежурный оператор клянется, что сделала это она лично... Если так, то, значит, человек, покинувший домик госпожи Паульзен на глазах у хардера, каким-то образом причастен к ее таинственному исчезновению!..
- Вы уверены, что проверили все места в городке? - не без ехидства поинтересовался Лигум у врио мэра.
- Абсолютно?
- А Клуб?
Учитель долго не отвечал, потом сконфуженно проворчал:
- Причем здесь Клуб? Старушка никогда не заглядывала туда. Она вообще была противницей общественных времяпровождений. Насколько мне известно, она любила сидеть в кресле с вязанием и кошкой на коленях...
- Хорошо, хорошо. Вы правы, ее все равно тут не было: я только что оттуда... Где вы сейчас?
- Возле мэрии.
- Вы осмотрели домик пропавшей без вести?
- Но каким образом я мог бы попасть внутрь? - с возмущением ответил вопросом на вопрос Лингайтис. - Дом закрыт изнутри!..
О, господи!.. Лигум мысленно призвал себя запастись терпением. Ему вдруг стало ясно, что в этом идиллическом уголке ему еще придется столкнуться с такими проблемами, которые лично для него никакой проблемы представлять не будут. Впрочем, это вполне объяснимо. Когда социум состоит из сплошь порядочных и морально уравновешенных людей, когда реальные проблемы отсутствуют, потому что выжигаются каленым железом в самом зародыше, тогда неизбежно придумываются игрушечные проблемки, этакие этические игры в крестики-нолики...
- Ладно, ждите меня там, где стоите, - сказал он временному мэру. - И будет совсем неплохо, если вы раздобудете где-нибудь ха-ароший стальной ломик!..
Стояла прекрасная теплая ночь. От Озера по-прежнему дул слабый ветерок. В небе заговорщицки мигали звезды. Вокруг домиков бегали неясные тени, создаваемые игрой света от фонарей освещения, и в целом окрестный пейзаж был как на картинах модного пару лет назад во всем мире Гельта Виханского.
Компкард предупредил Лигума о том, что пора подзарядиться. Не останавливаясь, хардер достал из специального футлярчика, вшитого в рукав комбинезона, электронную таблетку-аккумулятор и проглотил ее, не жуя. Вскоре по всему телу разлилось приятное тепло, и сразу исчезли куда-то голод и усталость, а захотелось пуститься бегом и нестись в бесшумном размеренном беге километров пять по пересеченной местности, а потом еще долго баловаться с тяжеленной штангой в спортзале... Но, конечно же, удовлетворение подобного желания сейчас было бессмысленной тратой сил.
Чтобы сократить путь, юноша полез в узкую щель между двумя домиками, на крыше которых гигантскими морскими ежами торчали антенны энергоприемников, но вскоре ойкнул, потому что ноги и открытые до локтей руки обожгло огнем. Он подсветил себе инфравспышкой и увидел, что движется по некоему подобию Саргассова моря. Но заросли оказались не водорослями, а одичавшей до первобытного состояния крапивой.
Учитель неподвижно ждал Лигума на крыльце домика вдовы Паульзен. Никакого ломика он, конечно же, не нашел.
- Ну что, станем непрошеными гостями? - спросил его хардер и, не дожидаясь ответа, навалился на дверь. Дверь была заперта.
Юноша бросил взгляд на окна, но сзади раздался голос учителя:
- Электронная защита. Не пробить.
Лигум отошел от двери на пару шагов, закрыл глаза, сосредоточиваясь, а потом одним страшным, вобравшим в себя всю накопленную им энергию движением ударил в то место, где должен был находиться электронный замок. Дверь удивленно крякнула и, распахнувшись, ударилась о стену прихожей, повиснув на одной створке. О новинках сигнализации в Клевезале, видимо, знали только понаслышке, потому что никаких пакостей вроде срабатывания ультразвуковой глушилки или плазменной слепилки не последовало. Даже какой-нибудь захудалой мегадецибеловой сирены здесь и то не было!..
- Электронная защита, говорите? Х-хы! - усмехнулся Лигум, подражая герою любимого в Академии кинофильма более чем вековой давности. Фильм почему-то назывался "Белое солнце пустыни", был он ни голо и даже ни стерео, а двумерно-плоскостным, и речь в нем шла о таких давних временах, что кое-кто особенно из слабаков по части истории - уже и не понимал многих реалий картины, но так повелось, что для хардеров это была культовая вещь. - Прошу! Он с трудом удержался от шутовского поклона с простиранием руки в направлении зиящего чернотой дверного проема.
Он полагал, что сейчас учитель Лингайтис будет долго ныть по поводу несанкционированного вторжения в чужую частную жизнь, и тогда придется его уговаривать, как маленького, что так нужно, что иначе нельзя, и только после долгих уговоров он осмелится шагнуть через порог. Но временный мэр не возражал и целеустремленно двинулся внутрь дома.
Самое интересное начнется, если старуха видит десятый сон в своей спальне, подумал юноша. Попробуй объясни ей, что мэр уже записал ее в покойники!.. На всякий случай он покричал старательно в темноту:
- Госпожа Паульзен! Вы дома?.. Эй, есть там кто-нибудь?
Никакого ответа.
Пользуясь инфравспышкой Лигума как фонариком, они преодолели узкую прихожую и оказались в холле, где хардер нашел пульт управления и включил притушенный свет, исходивший от настенных панелей, во всех помещениях. Помещений был стандартный набор: кухня, где на столе красовалась нетронутая пицца; кладовая, две спальни с одинаковыми кроватями на воздушной подушке; наконец, холл и гостиная. Всё везде было в идеальном порядке, никаких следов борьбы, в холле на кресле лежала теплая шаль, в которую куталась хозяйка дома, а на специальном журнальном столике - спицы, на которые было нанизано нечто весьма пушистое... Общее впечатление у Лигума и его спутника было таким же, как у тех, кто первым поднялся на борт пресловутой шхуны-призрака "Мария-Селеста": всё на своих местах, и видно, что люди только что были здесь, потому что еще дымятся оставленные трубки и чайники в кают-компании не успели остыть, но на борту никого нет - ни живых, ни мертвых...
У Лигума появилась настойчивая мысль, что судостроительница все-таки засиделась где-нибудь у подруг или решила наведаться с инспекционными целями на судоверфь. Для очистки совести он открыл дверь чуланчика в закутке между кухней и холлом и удержался от невольного вскрика, только задействовав все приобретенные в Академии навыки самообладания.