Нас угощают виноградом, имеющим сильный терпкий привкус амурского вида, с мелкими семенами, крупноплодным инжиром, прекрасными на вид персиками. Достаточно было сказать, что персики мы уже не в состоянии есть, как тут же нам предложили взять пакеты с персиками с собой в гостиницу.
Пришло время расставания. С гор сползают густые тучи, леса становятся темными. Тепло распрощавшись со всеми, садимся в машины, и вскоре мы в гостинице.
Мне очень понравилась гостиница «Сейран-со». Обслуживают очень приветливые, мило улыбающиеся горничные. Они в кимоно. Нас встречают как давних знакомых, низко кланяясь, положив ладони на колени, что-то говорят, и хотя мы и не понимаем, но чувствуем, что говорят что-то теплое. Берут из рук портфели и фотоаппараты, сочувственно спрашивают через Мидори, не устали ли мы, как себя чувствуем в такой жаркий день.
Принимаем горячий душ, надеваем кимоно, которое, к сожалению, мне только до колен, что вызывает смущенную улыбку на лицах женщин. Но я начинаю привыкать к такой форме одежды и, шаркая маленькими тапочками, иду по полированным до блеска коридорам гостиницы.
Садимся за низкий столик и начинаем уплетать как их-то раков, маленький соевый пудинг, который нужно разламывать палочками на кусочки, окунать их и черный соус, потом в соус с кунжутными семенами, куски сырого тунца и каракатицы, а также жареных устриц, похожих на стружки редьки, и многое другое неизвестного происхождения.
Увидев, что мы закончили ужинать, обслуживавшая нас горничная стала низко кланяться и извиняться за и», что она невкусно нас покормила. Как оказалось, это обычная церемония, которая не нуждается в опровержении.
Пока нам стелят постель, смотрим телевизор, который прочно вошел в быт японцев. Очень часто показывают картины из жизни самураев. Они чрезвычайно храбры и отчаянно дерутся на длинных кривых саблях. Саблю держат обеими руками, и нападающий и защищающийся вначале замирают в угрожающих позах, за-к-м с диким криком бросаются друг на друга. Ловкий и сильный побеждает. Обычно показывают злого и попарного феодала-самурая, узурпатора, который издевается над своими крестьянами. Тогда те выдвигают какого-нибудь храброго воина, и под его предводительством крестьяне побеждают. В других вариантах молодой красивый воин спасает красивую девушку, которую похитил феодал. До ее освобождения воин совершает массу подвигов. Такие картины подобны американским ковбойским фильмам и рассчитаны на невзыскательного зрителя.
Кроме таких и им подобных безвкусных фильмов, проповедующих садизм и эротику, есть множество прекрасных японских кинокартин, получивших высокую оценку и признание у себя на родине и на международных кинофестивалях.
Горничная желает нам спокойной ночи и зажигает какую-то небольшую зеленую спираль, которая начинает дымить, издавая приятный незнакомый нам запах. Оказывается, это против комаров, которых здесь, на кие страны, довольно много и которые зло кусаются. Ни усталость после 20 часовой тряски в поезде берет гное, и мы засыпаем глубоким сном. Только утром сквозь сон Я слышу, как певучий голос японки несколько раз произносит «дантё-сан, охаё» (буквально «доброе утро, глава делегации»), и я просыпаюсь.
Раннее утро. Нас пришли провожать Асидзава и другие. Садимся в вагон первого класса с мягкими креслами и едем на юг, в город Кумамото, столицу одноименной префектуры. Всего полтора часа езды на электричке.
Поезд мчится мимо зеленых рисовых полей. Вдали гряды гор, покрытые лесом. Приближаясь к ним, видим густые заросли бамбука, дикого винограда и эпифитов, прилепившихся к стволам деревьев. Хотя еще утро, но жарко и душно.
На вокзале в Кумамото нас встречают сотрудники сельскохозяйственного отдела префектуры, и, погрузив вещи в две легковые машины, мы едем в префектуру. Это большое, но довольно старое строение. Проставляемся. Встречает нас заведующий отделом — толстый, средних лет человек по имени Сугимото. У него в кабинете много людей, он извиняется за жару и прост нас поехать в ресторан, куда он приедет вслед за нами.
Кумамото — большой город, здесь около 400 тысяч жителей. Центр города застроен многоэтажными домами, банковскими учреждениями. Ресторан, куда мы приехали, напоминает обычный европейский, где можно заказать и европейскую и японскую еду. Нас встречает заведующий обществом по распространению научных достижений, по улучшению сельскохозяйственного производства Савада, который в апреле 1963 года в составе делегации японских специалистов посетил Советским Союз и пробыл у нас 40 дней Он побывал в Москве, Ленинграде, Ташкенте, Киеве и с восторгом рассказывает о виденном. Савада-сан уже целый год разъезжает по Японии с докладами об используемой в колхозах и совхозах СССР технике, о гигантских масштабах наше го сельскохозяйственного производства. Он говорит, что единственное, что мы можем увидеть здесь полезно го для себя, — это высокую агротехнику, применяемую на полях японских крестьян, и в этом он, конечно, прав.
Приходит Сугимото. Он желает успешного завершения нашей поездки по стране. Слово предоставляю! Мне, и я коротко говорю о цели нашего приезда и благодарю японцев за неизменно теплый прием.
Заказывают пиво, от которого мы на этот раз отказываемся. Савада «возмущается» нашим поведением и вспоминает, как русские его ежедневно поили напитками покрепче — коньяком и водкой. Я объяснил наш отказ от пива тем, что оно все равно не спасет нас от жары и после холодного пива жара кажется еще нетерпимей. Обед проходит незаметно за разговорами о цитрусовых, которыми эта префектура славится.
…Снова низкие поклоны. Мы также произносим по-японски «домо аригато» (большое спасибо) и едем на плодовую опытную станцию префектуры Кумамото. Езды один час. Дорога все выше и выше поднимается в горы и кружит по южному склону. Далеко внизу плещутся тихие воды залива, выступающий за ним мыс где-то сливается с дымчатым горизонтом. Дороги крутые, нет привычных барьеров, только в особо опасных местах на коротких подставках, выкрашенных в белый цвет, стоят длинные полосы двутавровых железнодорожных рельсов. По склонам гор везде мандариновые плантации. Поднявшись на высоту 400 метров, мы въезжаем на опытную станцию. Директор, еще молодой человек, Насида-сан встречает нас, и мы, как всегда, уже моментально влезая в тапочки, поднимаемся на второй лаж деревянного домика и усаживаемся в кресла перед вентилятором. Мокрые от нестерпимой жары, протираем лица и руки освежающими салфетками.
Вся площадь станции расположена на террасах. Боковина террас облицована сырцовым камнем. Дорожки узкие, асфальтированные.
Здесь изучают вопросы питания, выращивания цитрусовых на различных типах почв, борьбы с вредителями. Насида дает основные сведения о цитрусовых насаждениях. В общей стоимости сбора фруктов удельный вес мандаринов составляет около 50 процентов. В 1964 году под мандаринами было занято около 100 тысяч гектаров. Граница произрастания мандаринов не заходит за пределы возделывания многих других цитрусовых культур. На севере она ограничивается 37-й параллелью. Основные плантации располагаются к югу от Токио. Наибольшее распространение мандарины имеют на Тихоокеанском побережье. Мандариновые сады отходят здесь от береговой полосы не более чем на 10–12 километров. Разводят их обычно на террасированных склонах, порой довольно крутых. Наиболее распространены сорта мандаринов «Миякава», «Мацуяма», «Сутияма», «Тоноуэ», «Хасаку», «Бунтан», «Хиран» и некоторые другие. Для подвоя мандаринов обычно используют «каратачи» (Poncirus trifoliata Rafin.) и в редких случаях «юное». Прививку мандаринов проводят, как правило, двухступенчато. Вначале на подвой «каратачи» прививают мелкосеменной мандарин «комикан», и только после этого уже на прижившийся «комикан» прививают культурный сорт мандарина. Для омолаживания старых деревьев мандарина применяют корневые прививки, используя для этих целей «юное». На Кюсю встречается 45–50 родственных мандарину форм, которые изучались как материал для подвоя, но пока ни один из них не превзошел подвой «каратачи». Ранние мандарины («Унсю») убирают в октябре, поздние — в конце ноября и в начале декабря. До апреля — мая плоды поздних сортов хранят в специальных помещениях, а там их замораживают.