Необходимо вас предупредить, — отмечает профессор Нисияма, — что при скрещивании с материнским растением следует брать тетраплоид, иначе получается плод с семенами без зародыша.
Цитологическое исследование показывает, что у триплоидного арбуза вследствие нарушения мейозиса образуется нечетное число хромосом, а это является причиной отсутствия семяпочек и недоразвитости пыльцы. Цветки триплоидного арбуза хотя и не дадут семян, но для стимулирования развития плода их опыляют пыльцой диплоидного арбуза. Для этого их сеют в соотношении: одно диплоидное растение на четыре триплоидных. Опыление осуществляется в естественных условиях насекомыми.
Тетраплоидный плод содержит много полноценных семян и легко скрещивается с обычным диплоидным арбузом. Поэтому ежегодное получение семян для выращивания триплоидного бессемянного арбуза не представляется трудным делом.
Прежде чем рекомендовать японским крестьянам семена триплоидного арбуза, потребовалось десять лет упорного труда, чтобы выяснить много вопросов, касающихся возникновения в плодах пустых семян.
Первые плоды бессемянного арбуза появились на рынке в 1949 году и очень быстро получили признание у населения. Такой арбуз доступен и малышам и больным, которым трудно удалять семена из мякоти.
Мы разработали и все агротехнические приемы выращивания такого арбуза. Семена триплоидного арбуза в отличие от обычного должны проращиваться при температуре 30 градусов в течение первых трех суток. Затем их высаживают в торфоперегнойные стаканчики и через месяц, если температура почвы не ниже 29 градусов, переносят на постоянное место в поле. Спустя три недели растения настолько укрепляются, что перегоняют по развитию родительские формы. Большим преимуществом триплоидного арбуза является устойчивость к фузариозному вилту (Fusarium niveum Smith). Из-за этой болезни крестьяне высевают обычный арбуз на одном и том же поле только один раз в течение восьми лет. Урожай триплоидных арбузов превышает урожай обычных на 50–90 процентов. В настоящее время производство бессемянного арбуза налажено не только повсеместно в Японии, но и во многих странах Америки.
Как вам должно быть известно, — заключает профессор Нисияма, — триплоидия как весьма перспективный метод дает превосходные результаты на сахарной свекле, ржи и других культурах.
Профессор мог бы еще много рассказать и о своих собственных исследованиях в области происхождения культурных видов овса, но он считает, что его беседа затянулась и утомила нас. В настоящее время он занят изучением геномного состава, который поможет ему искусственно синтезировать культурный вид овса.
Слово предоставляется профессору Сякуда, который занимается радиационной генетикой. Японские биологи пессимистично настроены по отношению к этой новой отрасли биологии, но, будучи селекционером, Сякуда не разделяет этого пессимизма и хорошо знает цену новым методам в генетике. Он считает, что радиационную генетику как метод получения мутантов сбрасывать со счетов нельзя. Никто не может оспаривать тот непреложный факт, что отдельные мутанты могут быть весьма ценными в селекции и гибридизации.
— Есть такой диапазон изменчивости признаков и свойств, — продолжает профессор Сякуда, — который зависит от структуры гена, от его свойства. Я, в частности, уже 20 лет занимаюсь изучением продолжительности периода от всходов до появления метелки у риса с целью выяснения природы главного ведущего гена, влияющего на этот период. Мы установили, что этот главный ген, определяющий период от всходов до появления метелки, является полигеном. Он влияет не только на вегетационный период, но одновременно и на высоту растений, на урожайность и на ряд других показателей и свойств растения.
Заслуга Г. Менделя в том, что он показал наследуемость признаков в потомствах, но он считал, что каждый признак обусловлен одним геном, хотя это неверно. Любой признак — проявление ведущего гена в сочетании с другими. Каждый ген имеет свое место и свой шифр, устанавливаемый на международных генетических симпозиумах. Но селекционеры часто не используют данных генетики и выводят сорта эмпирически, путем многочисленных скрещиваний и отборов.
В начале своей практической деятельности, — говорит профессор Сякуда, — я пытался проанализировать работы селекционеров, но этому помешала война. После войны я приступил к генетическому анализу всех лучших сортов. В результате пришел к выводу, что хорошие сорта получены от хороших родительских форм, имеющих комплекс положительных генов. Поэтому плохие родительские формы никогда не дают хорошего потомства, даже при условии выращивания такого потомства в самых лучших почвенно-климатических условиях. Исходя из этого, — заключает профессор Сякуда, — очень важно знать родословную сорта и хорошо генетически изучить исходный материал.
На этом нашей интересной беседе пришел конец. Профессор Нисияма вручил нам большую картонную коробку с оттисками своих научных статей. Мы расстались как добрые друзья.
Киото в течение ряда столетий был столицей Японии и центром ее былой цивилизации, религии, искусства. Он хранит многочисленные легенды о богатых самураях, о поэтах, воспевших сказочно красивые пруды и окружающие город фиолетовые горы, окрашивающиеся при закате солнца сине-зелеными и оранжевыми тонами. Киото — это Мекка для туристов, причем в числе туристов много самих японцев, приезжающих с разных концов страны. Город пересекают девять широких магистралей, которые делят его на девять самостоятельных районов. Собственно город начинается у бывшего императорского дворца, окруженного высокими каменными стенами.
Наши попутчики рассказывают нам о многочисленных кровопролитных событиях, связанных с войнами между враждовавшими феодалами. В эпоху Токугава Япония была в течение двухсот с лишним лет изолирована от всего мира, и, когда в середине XIX столетия был положен конец этой ненужной изоляции, страна со своей самобытной культурой оказалась беспомощной по сравнению с далеко ушедшей вперед Европой.
Ныне Япония стремится, и небезуспешно, нагнать упущенное время; она, как губка, с жадностью впитывает в себя абсолютно все, что дает мир, расположенный за ее островами. Мы это чувствовали на себе, так как, приехав в эту удивительную страну, нам пришлось очень много рассказывать о работах, проводимых в научно-исследовательских институтах Советского Союза.
Такова Япония сегодня, потенциально грандиозная не своими недрами и естественными богатствами, а своим удивительным народом, стремящимся вперед, к прогрессу, экономно расходующим веками накопленную духовную энергию.
Мы в Киото, в городе, где в 1889 году проживало?80 тысяч человек, а сейчас это число перевалило за миллион. Такой рост населения свидетельствует о бурном развитии промышленности. Киото совмещает современную индустрию (главным образом машино- и приборостроение) с ремеслами, имеющими вековую традицию (кружева, шелковые ткани и веера, лакированные изделия, фарфор, куклы).
Широкие проспекты обсажены молодыми платанами и нежными японскими ивами. В районе вокзала — 10 —12-этажные дома; это царство стекла и железобетона. В то же время в целом Киото застроен одно- и двухэтажными домами. Многочисленные буддийские храмы и гробницы, красивые парки и тихие пруды являются отличительной чертой древней столицы Страны восходящего солнца.
Мы намечаем программу посещения некоторых храмов лишь на последующие дни, так как из Киото, который мы избрали своей штаб-квартирой, нам нужно поехать в Осака и Нара, с тем чтобы в тот же день вечером вернуться обратно.
На следующий день рано утром меня по телефону вызвали в вестибюль, сказав, что там меня ждет профессор. Каково же было мое удивление, когда я увидел профессора Нисияма с двумя арбузами в руках! Он, смущенно улыбаясь, сказал, что хотел, чтобы я убедился в реальности существования триплоидных бессемянных арбузов, перед тем как посещу национальный институт генетики имени Кихара.
Хочется еще раз упомянуть об удивительно трогательной черте характера японцев делать подарки любому мало-мальски знакомому человеку. Это может быть какой-нибудь пустяк, но он оставляет в памяти след как знак теплого и дружеского расположения.