Проконтролировали мы эту бригаду. Войска в порядке. Вооружены довольно бедно. Винтовки разнокалиберные. Посоветовали командованию провести некоторую реорганизацию: создать роту французских винтовок, роту таких-то винтовок, чтобы знать, как эти роты снабжены патронами. Маслов и Губин приняли наши указания.
Пробыв дня два в этой бригаде, мы двинулись дальше в своем автомобиле. В дороге потек радиатор, мы его кое-как залатали.
Проинспектировали еще одну бригаду. Далее по фронту располагались так называемые крымские полки. Федько, напутствуя нас, сказал, что эти полки вызывают у него особенные опасения. Там надо потщательнее присмотреться. И поступать решительно. Расформировать и, если будет возможность, разоружить.
Крымские полки действительно не могли внушать доверия. Они точь-в-точь напоминали махновскую армию, мне достаточно знакомую. В полку можно было насчитать лишь четыреста — пятьсот бойцов. Нам сначала говорили: в нашем-де полку шесть тысяч человек. Мы требовали выстроить полк, и в наличии оказывалось лишь несколько сот. К тому же они отнюдь не были похожи на бойцов. Не умели подравняться. Команду «смирно» не признавали. Стояли в строю вразвалку, поплевывали, покуривали.
Но вооружены были богато. На четыреста — пятьсот бойцов приходилось двенадцать пулеметов, обильный запас патронов. Таким полкам всюду сопутствовали тысячи голов скота и бесконечное количество возов. На возах располагались женщины. И полк больше беспокоился о безопасности своих женщин, своих овец и волов, чем о выполнении боевого задания. Распущенность тут заразила каждого. Мы пытались говорить о дисциплине. И выносили из таких разговоров самое отвратительное впечатление.
От нас требовали еще пулеметов. И пушек-де у них нет. И боевые задания они не выполняли из-за того, что не имеют пушек. И патронов они от нас не получают.
Эти сетования заставили нас более тщательно проверить наличие вооружения. Обнаружили еще уйму патронов. И выявили арсеналы винтовок. Подсчитали. На каждого бойца пришлось десять — двенадцать винтовок.
Спрашиваем командира:
— Зачем тебе столько? Почему не доносишь, что лежит мертвое имущество?
— Трофеи. Мы их кровью добывали!
В общем, постепенно картина прояснилась. Однако мы решили так: пока не закончим объезд, никаких мер не принимать. Все организационные мероприятия будем проводить на обратном пути.
Последним пунктом этого нашего объезда стал небольшой город Бреслав. В тот раз до Херсона мы не добрались. У нас была уверенность, что Херсон обладает сильными коммунистическими кадрами. По нашим сведениям, на участке, что прилегал к Херсону, был сосредоточен достаточно крепкий кулак. Там стояла бригада. Относительно нее и Корчагин и Федько имели заверения из Херсона, что это проверенная боевая единица и на нее можно положиться. Не доехав до нее, мы повернули обратно в крымские полют, чтобы начать их переформировку.
Это, как вы понимаете, оказалось делом не простым. Сразу же вышло столкновение с полковым командиром. Он стал горланить, развел демагогию насчет штабов. Мы вновь убедились, что эти полки нельзя даже свести в бригаду. Слишком уж озабочены они своей самостоятельностью. И я и Седин, не сомневались, что от увещеваний тут толку не будет. И мы начали действовать по-другому. Вызывали к себе батальонных и ротных командиров. Поговорили с каждым. Нашли время ознакомиться с их биографиями. Наметили лиц, которые, по нашему впечатлению, обещали быть сравнительно дисциплинированными. И я писал распоряжение: полковой командир сдает командование такому-то. Этому имяреку приказывается принять полк и выступить со всем вооружением в определенный пункт и там влиться в полк такой-то. Мы уже загодя продумали, какую сделать передвижку, чтобы расформировать, рассеять крымские полют.
Приказ встречали криком, руганью, угрозами. Грозились нас тут же расстрелять: «Мы кровью завоевали…» — и так далее.
Атмосфера настолько накалялась, что всякий из отстраненных командиров мог действительно застрелить тебя на месте. Но оказалось, что власть есть власть, и если твердо и умело ею пользоваться, то можно и вдвоем быть сильнее толпы горлопанов.
Полевая книжка — подарок Федько — мне тут пригодилась. Вынимаю ее. строчу— получается внушительно. Спокойно вывожу слова приказа, подписываем вдвоем: начальник штаба и комиссар боевого участка. В книжке остается копия.
Предлагаю отстраненному командиру выбор: