— Что же ты понял?
— Понял, что нахожусь в вашем распоряжении. Ваши приказы для меня обязательны.
Я вздохнул с облегчением. Порадовала дисциплинированность.
— Теперь ты мне вот скажи, брат. Предстоит такая-то операция. Как отнесется твой отряд? Пойдут твои ребята на это дело?
— Мои ребята пойдут в огонь и в воду.
— А спартаковцы?
— И они тоже.
— Сколько у вас пушек?
— Четыре трехдюймовки, две гаубицы и две шестидюймовых.
— Пулеметов?
— И пулеметов достаточно. Есть и «максимы», есть и «кольты».
— Хорошо. — Я вынул свою полевую книжку. — Так писать тебе предписание? Но писать я буду только в том случае, ежели ты выполнишь. А то зачем зря марать бумагу.
— Выполню.
— Вот тебе письменное приказание комиссара боевого участка и начальника штаба. На рассвете выступить в таком-то направлении. Боевое задание тебе устно передается, на бумаге не фиксируется, потому что это секретно. Собери командиров, объясни задачу. Бойцам объявишь лишь перед началом операции. Выступи со всем вооружением.
— И с пушками?
— И с пушками. Ясно?
— Ясно. Но вопрос в том, что надо бы отряд перебросить на подводах. А лошадей у меня нет.
— Скверно. Тогда мы вот что сделаем.
В городе был уездный военный комиссариат. Его возглавлял военком. Вызвали мы этого товарища.
— Военком?
— Да.
— Познакомься с моим мандатом. По уставу ты подчиняешься командованию боевого участка.
— Так точно.
— Вот тебе задание: мобилизовать до рассвета всех тяжеловесных лошадей у возчиков и передать командиру отряда.
— Времени осталось мало.
— Что значит времени мало? Действуй энергичней! Это боевое задание. Находимся в боевой обстановке.
— Я должен снестись с Одессой.
— С кем хочешь. Дело твое. Распишись, что получил предписание мобилизовать к утру столько лошадей, сколько требуется командиру отряда. Всё. Идите.
Военком и командир-матрос ушли. Конечно, ревком всполошился. Что же вы делаете? Забираете всех лошадей. Забираете все пушки. Опять я заявил:
— Всю ответственность за город беру на себя. Не будете выполнять моих распоряжений — займу город бригадой. Я же, товарищи, приехал сюда не дискуссию разводить, а дело делать. Не дадите к утру лошадей — самые крутые меры утром примем.
Эти споры закончились часа в три ночи. Мы с Сединым легли на столах спать. Но и долго спать на столе неудобно, и времени в обрез. Проснулся я с рассветом. Разбудил Седина.
— Идем к военкому проверять, что он успел сделать.
В военкомате обнаружили только дежурного. По телефону вызываем военкома. Нет его, и только. Соединяемся с командиром отряда.
— Пришли мне шесть бойцов в мое распоряжение.
— Есть. Сейчас пошлю.
Приходят шесть матросов. Спрашиваю:
— Знаете, где живет военком?
— Знаем.
— Приведите его под конвоем сюда.
И вот через полчаса уездный военком под конвоем матросов явился в свое учреждение. Матросов мы отпустили.
— Где лошади?
— Не было времени. Мы же с вами до трех ночи заседали.
— Лошади где?
— Товарищи, что вы от меня хотите? Я же не мог исполнить.
Тут мой горячий Седин размахнулся и влепил бы оплеуху, если бы я его не придержал. Посадили мы военкома рядом с нами и начали его руками управлять городом. Как и у каждого военкома, у него была какая-то воинская часть.
— Вызови командира.
Явившемуся командиру приказали:
— Мобилизуйте всех тяжеловесных лошадей города. Понятно?
— Понятно.
— Через час доложи, сколько собрал лошадей.
Через час нам доложили, что смогли мобилизовать только пятнадцать или двадцать лошадей. Все коновозчики узнали, что забирают лошадей, и сбежали из города.
— Значит, не можете дать больше двадцати? Хорошо же вы исполняете приказ боевого участка. Взять лошадей из всех пожарных частей города!
Прибегает председатель ревкома.
— Караул! Что делаете? Оставляете город без пожарных лошадей!
— Да. Чего же вы моргали, вместо того чтобы исполнять мое распоряжение? Садись, помогай раздобыть лошадей!
Тут мы, кстати, узнали, что военком располагает новым, очень хорошим «пирс-эйлау». Седин настрочил записку: «Мой автомобиль передаю в полное распоряжение начальника штаба боевого участка Седина и комиссара Дыбеца. Военком такой-то». Пришлось военкому поставить свою подпись.
— Ваня!
Ваня, наш шофер, из-под земли явился.
— Получай записку, принимай автомобиль и подавай сюда!
Через полчаса Ваня на новом автомобильчике к нам катит и облизывается, как после сладкого. Запас горючего такой, что можно ехать хоть до Мелитополя, хоть до Бердянска. Все в полной исправности. И шины и камеры запасные — все Ваня прихватил.