— Знаешь, Гвинет, одно время меня терзали сомнения. Эти преуспевающие неулыбчивые бизнесмены часто становятся деспотичными мужьями.
— Но Ван вполне способен на очаровательную улыбку, когда этого захочет, — встала на защиту мужа Гвинет.
— Но ведь только когда захочет. Ему нет дела до мнения окружающих. Однако что касается тебя, не могу не согласиться, что тут он проявляет завидную снисходительность.
Гвинет подумала, что «снисходительность» — совсем неподходящее слово для их с Ваном отношений, но решила не комментировать это заявление матери.
— Мы счастливы, — только и сказала дочь, и мать засмеялась в ответ:
— И это еще раз доказывает мою правоту.
Гвинет передернуло от такой самоуверенности матери, и она решила сбить с нее спесь:
— Несколько недель назад мы с Ваном побывали в «Грейстоунз».
— Вы… — Миссис Вилнер как вкопанная встала посреди Риджент-стрит. Мало что могло выбить из колеи эту холодную леди, но на сей раз Гвинет попала точно в цель. — И как, все обошлось? Или случилось что-то ужасное? — В чудесном голосе миссис Вилнер зазвучали стальные нотки, как это всегда бывало, стоило ей начать волноваться или рассердиться.
— Я видела своего мальчика, если это ты называешь ужасным.
Гвинет испытывала злорадное наслаждение, отомстив матери подобным образом за тот шок, который недавно пережила сама.
— Хочешь сказать, что узнала его? Но это просто невероятно!
— Это он узнал меня, — медленно проговорила Гвинет, и глаза ее наполнились слезами.
— Он узнал тебя?! Но как он мог? Что ты имеешь в виду? Он понял, что ты — его мать?
— Не совсем так. Он… он сразу же приклеился ко мне и не желал уходить. Настоял на том, чтобы пойти со мной и показать все, что знает.
— А, вот в чем дело! — обидно и с явным облегчением рассмеялась мать. — Да все дети такие — выберут себе взрослого и таскаются за ним следом.
— Это не тот случай, — еле сдерживала себя Гвинет.
— И как же ты поняла, что это именно твой ребенок? Доказательства есть?
Гвинет уже пожалела о том, что затеяла этот разговор. Мать была последним человеком, с которым ей хотелось бы обсуждать данное дело, но Гвинет просто не могла больше держать это в себе, а поговорить по душам было не с кем.
— Не важно. Давай не будем больше об этом, — скривилась она.
В последующие дни они всего лишь однажды затронули тему Тоби, да и то случайно. Как-то раз ничего не подозревающая миссис Вилнер вполне невинно поинтересовалась:
— Гвинет, а где твой китайский кувшинчик? Я думала, ты держишь его здесь, на этом столике.
— Так оно и было, но… — заколебалась Гвинет, и тут неожиданно вмешался Ван:
— Гвинет влюбилась в одного малыша в «Грейстоунз». Его звали Тоби, и ей пришла в голову блажь подарить ему этот кувшин.
— Ясно.
Гвинет предпочла не смотреть в кошачьи глаза матери, с явным неодобрением следящие за неразумной дочерью.
Ван заговорил о чем-то еще, и опасность миновала… А на следующее утро миссис Вилнер улетела в Париж.
Глава 4
После отъезда матери настроение Гвинет значительно улучшилось, и она вся прямо-таки светилась и загадочно улыбалась. Завтрак наедине с Ваном показался в сто раз приятнее, чем обычно. Муж оторвался от утренней почты и улыбнулся в ответ:
— Что случилось, душа моя?
— Да ничего, просто такое счастье снова остаться вдвоем!
Ван рассмеялся, и Гвинет поняла, что он остался доволен ответом.
Муж находился в отменном расположении духа, и Гвинет начала раздумывать над тем, как бы воспользоваться ситуацией и повернуть беседу в сторону приюта и Тоби. Ей хотелось сделать это как можно более корректно, но прежде, чем она что-то решила, Ван сам обратился к ней с просьбой:
— У тебя найдется время для моей двоюродной сестры Паулы?
— Паула? Что-то не припоминаю такой у нас на свадьбе.
— Ее и не было. Она совсем недавно вернулась из Брюсселя, училась там в школе.
— Значит, она намного младше тебя?
— Не просто младше, она мне больше племянница, чем кузина. По правде говоря, все мои воспоминания о ней сводятся к тому, что в каникулы я кормил ее мороженым.
— Но она твоя любимица?
Ван улыбнулся:
— У меня нет любимчиков, кроме тебя, конечно. — В темных глазах мужа было написано несказанное удовольствие и обожание. — Но Паула — милый ребенок. Веселая, немного дерзкая, но добродушная. Ее родители — люди в возрасте, живут в Норбери в довольно мрачном особняке.