Гвинет сказала «до свидания» мистеру Стейси, попросив попрощаться за нее с Паулой и ее матерью. Он проводил ее до такси: такой добрый, такой заботливый, предлагающий свои услуги.
Но хуже всего было то, что ни один человек на свете не был в состоянии помочь бедняжке. Взволнованный хозяин только и мог, что тепло пожать ей руку и поклониться так, что у нее не осталось сомнений: этот мужчина уважает ее, несмотря на то что ей пришлось сознаться в столь скандальной истории.
Гвинет наконец-то осталась одна. Она привалилась к сиденью и закрыла глаза, стараясь забыть о том, что произошло сегодня вечером.
Теперь надо было подумать о Ване.
Как же ей поступить? Она не могла найти решения. Казалось, мозги ее еле действуют и отказываются служить хозяйке. Ни лучика надежды. Надо сознаться во всем, и дело с концом.
И все же…
Вдруг случится чудо — и Терри ничего не скажет… не выдаст ее. Или ему не удастся это сделать…
Такси остановилось, и Гвинет, словно механическая кукла, вышла на улицу, расплатилась с шофером и достала ключи. Ван вышел ей навстречу:
— Привет, милая! Что случилось?
Он снял с нее шубу и, обняв, повел в гостиную.
— Случилось кое-что просто ужасное, такое несчастье. — Гвинет с отсутствующим видом поцеловала мужа и упала в кресло у камина. (Если бы он знал, он не стал бы целовать ее! Может, это вообще последний раз, когда он захотел сделать это.)
— И это что-то так сильно расстроило тебя? — Ван нежно и слегка встревоженно смотрел на жену.
— Это был настоящий удар для всех них. Они… Паула только что обнаружила, что Терри уже женат…
— Женат!
— …и он довольно часто практиковал такие вещи. Увивался за доверчивыми богатыми женщинами и якобы женился на них. Он собирался бросить Паулу, как только та надоест ему, и сбежать с деньгами, которые мистер Стейси хотел переписать на него. Все настолько тривиально! Они проклинают себя за свою доверчивость.
— Бог ты мой! Значит, предчувствия не подвели тебя!
— Какие предчувствия?
— Ну, когда ты говорила, что инстинктивно чувствуешь, что Терри плохой человек и что он пытается обмануть Паулу. Это просто удивительно! Ты была абсолютно права!
У Гвинет пересохло в горле. Как сказать ему, что инстинкт тут ни при чем — только опыт, горький опыт?
— Но как все это вышло наружу? И что же теперь будет?
— Ему пришлось уйти, и не возникает даже вопроса по поводу того, что он посмеет вернуться. — Гвинет решила сначала ответить на второй вопрос. — Кое-кто узнал его, Ван.
— Узнал? Имеешь в виду, тот, кто пришел к ним? Какое невероятное совпадение! И я бы сказал, невероятное везение! Вся жизнь Паулы могла пойти под откос. Наверное, она совершенно разбита, бедняжка?
— Боюсь, что так, — еле слышно согласилась Гвинет.
— Да уж, ужасные переживания для любой девушки, но еще ужаснее было бы, если бы все дошло до свадьбы. По крайней мере, этот удар она вынесет. Она такая юная, оправится со временем и найдет действительно достойного молодого человека. Паула слишком хороша, чтобы остаться старой девой, слишком жизнерадостна. Она быстро залечит свои раны.
— Да.
Гвинет была благодарна мужу за такую несвойственную болтливость, за то, что он не лез к ней с расспросами, а решил пофилософствовать. Это давало ей время оправиться.
На этот раз она была на волосок от гибели. Но Ван оказался вполне удовлетворен ее объяснением или, если на то пошло, своим собственным. Он сам рассказал себе всю историю и сам дал комментарии к ней.
Какое облегчение…
Неожиданно Гвинет поняла, что на этот раз никакого облегчения не будет. Почти привычный уже ужас, что все еще не кончено, что развязка наступит с минуты на минуту — вот что ожидает ее в ближайшее время. Если только она хладнокровно не выложит мужу всю правду. Но как она посмеет? Как? Где взять столько мужества? Ей придется нести это бремя страха и ожидания до тех пор, пока не грянет буря.
Или убедить себя в том, что надо выложить все начистоту и скинуть наконец эту ношу, ведь все равно, пройдет день-другой, и Терри сделает это за нее. Но инстинкт самосохранения брал свое, и Гвинет с тупым упрямством продолжала цепляться за сотые, тысячные, миллионные доли шанса, что все еще может обойтись.