Это было началом конца, и уже через месяц на руке Гвинет сверкало бриллиантовое кольцо, которое Ван подарил ей на помолвку.
И только после этого она начала задумываться над тем, стоит ли рассказывать ему о своем прошлом, и, промучившись ночь, решила — ни в коем случае. Сейчас уже трудно судить, была ли виновата глупая неопытная девчонка в том, что с ней произошло, но в одном сомневаться не приходится: для постороннего уха эта история выглядит абсолютно непривлекательно. Только умалишенный мог ожидать, что бескомпромиссный Ван отнесется к ней как-то иначе.
Ее прошлое — это ее прошлое. Даже лгать не придется, надо просто умолчать кое о чем, и все. Можно не сомневаться, что единственные свидетели будут немы как рыбы и сохранят эту тайну до конца своих дней. Да и сама Гвинет за прошедшие годы стала сильнее духом и смогла — ну, почти смогла — забыть обо всем. Кто знает, может быть, новая счастливая жизнь с Ваном поможет ей навсегда избавиться от призраков прошлого?
Она была просто счастлива, что ее жених придет сегодня к ним на обед. Неожиданно для себя самой Гвинет вдруг поняла: она настолько гордится Ваном, что сгорает от нетерпения показать его всем, даже тетушке Элеоноре.
Гвинет взглянула на серебряные часики, стоящие на ее столе. Семь двадцать. Он может прийти с минуты на минуту, так что пора спускаться вниз.
Тут Гвинет припомнила, что Ван хотел поговорить с ее отцом, так что у нее еще есть свободное время и она вполне могла бы сыграть роль заботливой племянницы и показать тете, как чудесно смотрится ее подарок на фоне остальных свадебных даров. Но когда Гвинет постучала к ней в комнату, оказалось, что тетки уже нет. Скорее всего, она спустилась вниз, в библиотеку, где были сложены подарки.
Входная дверь стояла нараспашку, и из нее открывался прелестный вид на сад, замерший в послеполуденной дреме. Из папиного кабинета доносился мерный гул голосов: наверное, Ван уже пришел и мужчины обсуждали одним им ведомые дела.
Покой и тишина навевали истому, и Гвинет чувствовала себя на вершине счастья. Позднее ей пришло в голову, что это было как затишье перед штормом, но в тот момент она посчитала, что заставила прошлое уйти, исчезнуть, что наконец-то оно оставило в покое ее исстрадавшуюся душу и там поселилось умиротворение.
Гвинет подошла к двери библиотеки и услышала, что там тоже кто-то разговаривает. Что ж, мама опередила Гвинет и теперь разыгрывала перед теткой Элеонорой гостеприимную хозяйку.
Гвинет хотела было воспользоваться ситуацией и минут десять побродить по саду в тишине и покое, но потом нашла такое поведение уж больно невежливым, и в тот момент, когда она, все еще колеблясь, приоткрыла дверь, до нее донесся голос тетки:
— Сандра, то ли ты абсолютно бесчувственная, то ли не понимаешь всей опасности сложившегося положения.
«О господи, — подумала Гвинет, — теперь она терзает маму. Надо спасать ее…»
— О какой опасности ты говоришь? — прозвучал в ответ холодный, безупречно поставленный голос матери.
— Неужели ты не понимаешь, что это тот самый приют? Тот самый! Эвандер Онсли один из главных попечителей «Грейстоунз».
Сама не зная почему, Гвинет вдруг задрожала всем телом, и сердце заколотилось с такой скоростью, будто вознамерилось выскочить из груди. Она вдруг испугалась, что за его ударами не расслышит ответа матери, но ее голос прозвучал совершенно отчетливо:
— Ну, допустим, Ван — попечитель «Грейстоунз». И что из того? С какой стати Гвинет может подумать, что этот самый «Грейстоунз» имеет к ней какое-то отношение?
Дрожащей рукой Гвинет открыла дверь и вошла в библиотеку. Рассерженная и взволнованная тетя Элеонора стояла у одного из заваленных коробками столов, а мать расположилась в кресле, снисходительно улыбаясь ей.
Обе женщины обернулись на звук шагов, но если лицо миссис Вилнер осталось бесстрастным, то тетка не могла столь хорошо контролировать себя и побелела как полотно.
Гвинет захлопнула дверь и привалилась к ней спиной: она почувствовала, что еле стоит на ногах и ей нужна хоть какая-нибудь поддержка.
— Тетя Элеонора, — выпалила она, — так какое же отношение имеет ко мне приют «Грейстоунз»?
Глава 2
Тетя Элеонора застыла на месте и словно рыба молча открывала и закрывала рот. — Милая моя, — проворковала мать, — о чем ты говоришь? Это место не имеет к тебе никакого отношения, просто тетя Элеонора недавно узнала, что Ван — его попечитель, вот и рассказывала мне об этом.
— Тогда что же так взволновало тетушку? И почему ты заверяла ее, что я абсолютно не в курсе, что связана с этим местом?