— Он ходит, когда днем свободен. Верно, отец?
— Если б ты предупредил заранее, я мог бы достать тебе билет на трибуну на весь сезон, — сказал я отцу. — Наверное, и сейчас еще можно…
— Я и сам могу заплатить, — тут же ответил он. — Верно, мать?
— Если Артур берется достать тебе билет, — отозвалась она, — пусть достанет. В конце концов… — Она увидела его предостерегающий взгляд, напряженное заносчивое лицо, — …тебе не пришлось бы столько простаивать под дождем.
— Я смотрел ваш первый матч недели три тому назад, что ли, — сказал он, распрямил свое маленькое коренастое тело и повернулся спиной к огню. — Вроде ты был лучшим игроком на поле.
— Вот, вот, он всегда так говорит, — сказала мать и откинулась, чтобы видеть нас обоих.
— Чудно! Мальчишкой ты никогда не играл. Что-то я не помню, чтобы ты был из тех, которые сходят с ума по регби.
— Чтобы начать, нужно знакомство.
— А… — Он посмотрел на мать. — Про это мы уже достаточно наслышались. — Голос у него был усталый.
— Хоть в воскресенье-то не надо! — остановила его мать. — Что-то тебя совсем не видно, Артур, — сказала она мне. — Ты все время занят?
Она поднялась с колен и поставила миску с тестом на стол. В комнате запахло дрожжами. Мать посыпала доску мукой, вынула из глиняной миски тесто и начала нарезать его ровными кусками.
— У меня было много тренировок после работы, — ответил я.
— Один человек у нас на работе говорит, что частенько видит тебя в Стокли на собачьих бегах, — вмешался отец.
— Может быть.
Мать стояла спиной к нам и ждала объяснений. Потом она взяла коричневую формочку и принялась смазывать ее изнутри бумагой из-под маргарина.
— Где это? — спросила она, наконец, ставя формочку на черный противень рядом с доской для теста.
— Ниже в долине, — не очень уверенно ответил я и вместе с отцом стал смотреть, как она берет кусок теста, скатывает в шарик между красными ладонями и кладет в формочку.
— Хуже Стокли места не найти, — сказал отец, — не знаю, какой честный человек туда пойдет. Они даже не состоят ни в каком союзе. И собакам дают допинг.
Мать понесла черный противень с четырьмя формочками к огню. Она поставила его на решетку так, чтобы верхушки булок были повернуты к огню, и каждую булку четыре раза наколола вилкой. Зубцы легко погружались в тесто и выскальзывали назад.
— Они, правда, дают им допинг, Артур? — спросила она.
— Иногда.
— Но ты-то в этом не участвуешь?
— Нет.
Она наклонилась, длинной начищенной кочергой подгребла горячую золу под решетку и аккуратно подложила в огонь два куска угля с железной дороги.
— Раз ты в этом не участвуешь, — сказала она, — тогда еще ничего.
— А зачем же ты туда ходишь? — не отставал отец. — Ты ведь знаешь, что они дают собакам допинг.
— Если и дают, собакам от этого нет никакого вреда — не больше, чем мне, когда я играю, не поев как следует. Плохо только тем, кто ставит на таких собак. Только им и плохо.
— Не очень приятно слушать, когда ты рассуждаешь, как… — начала мать.
— Собачьи бега никого еще не довели до добра, — перебил ее отец, — никого. Это я тебе говорю, Артур.
— Ты останешься обедать? — спросила мать. — Если останешься, я возьмусь за готовку. Испеку хлеб и сразу поставлю мясо, духовка будет еще горячая.
— Я сказал миссис Хэммонд, что вернусь к обеду. Она будет ждать.
Отец сел поближе к очагу, протянув к огню короткие сильные ноги. Кожа на них была бледная, с узловатыми венами.
— Ты бы лучше надел штаны, отец, — сказала мать, чтобы отвлечь его, — он все больше хмурился. — А как поживает твоя миссис Хэммонд? Я только вчера подумала, сколько лет прошло с тех пор… жила бы она в каком-нибудь хорошем месте.
Мать выглядела под стать словам: распаленная и обиженная. Она ни минуты не стояла на месте, как будто ее суетня могла развеять злобу, которой дышало все, что они с отцом говорили про миссис Хэммонд.
— Там дешево, — сказал я, — и от работы близко.
— Но ведь у тебя теперь есть автомобиль и ты играешь в регби, почему ж ты не можешь жить где-нибудь на чистом воздухе — в Примстоуне или в Сэндвуде?
— Я не хочу ездить на работу на машине. Вряд ли мне это по карману. Да и ребята начнут завидовать.
— Все равно можешь ездить на автобусе и жить где-нибудь подальше. — Прищурившись от жара, мать открыла дверцу духовки, подняла противень и сунула его внутрь. Тесто плохо поднялось. На него попала вода. Может быть, пот с ее лица.