Внутри было довольно сухо и даже относительно светло — через равные промежутки горели газовые фонари. Холмс уверенно показал направо — нам туда. Позади осталась станция «Тауэр-Хилл», а мы двинулись в сторону платформы «Олдгейт». Шерлок спустил меня на пол, и я уверенно побежала сама — бетон был холодным, но, слава богу, сухим: вода из Темзы пока не добралась сюда — осенний разлив еще не начался.
Где-то справа и позади нас надсадно ухала и грохотала паровая машина — там шла стройка, прокладывали новую линию, а мы шли между двумя параллельными путями по направлению к Тауэру. Холмс время от времени освещал стены фонарем в поисках боковых проходов, что было логично: именно отсюда удобнее всего делать лаз к крепости. Если преступники действительно готовят ограбление сокровищницы, то они начнут копать именно здесь…
Слова Шерлока насчет гигантских крыс пока не подтвердились, я ни одной не увидела. Я вообще их не чувствовала — ни маленьких, ни больших. Что, впрочем, было неудивительно: туннель относительно новый, они просто еще не успели обжить его и как следует освоить этот участок подземки. Если серые твари где-то и есть, то гораздо дальше и глубже, в старых водостоках и каменных трубах, построенных несколько столетий назад. Там людей никогда не бывает, зато много отходов, попадающих с поверхности. Этими городскими отбросами они и питаются.
К тому же серые грызуны, насколько я знаю, не выносят работы паровых машин — шум и сильная вибрация страшно им не нравятся, буквально сводят с ума. И света для них здесь было слишком много, они предпочитают полумрак или же вообще полную темноту.
Я по-прежнему бежала на веревочном поводке, стараясь не особо рыскать по сторонам, но в одном месте мое внимание привлекла узкая щель в кирпичной стене. Я бы ее, наверное, не заметила, если бы не идущий оттуда острый запах плесени, сырости, отходов и… крыс. Хм, интересно.
Я села на пол и натянула поводок, затем два раза гавкнула. Холмс правильно меня понял — тут же остановился. «Что, Альма?» — спросил он. Я проскулила: там что-то непонятное. Шерлок подошел к стене и осветил ее. Это оказалась не просто щель, а узкий проход, к тому же наполовину прикрытый темной, плотной тканью. Кто-то очень старался, чтобы его не заметили. Сам Шерлок точно бы не увидел, прошел мимо, если бы не мой чудесный, чуткий нос…
— Спасибо, Альма, — искренне произнес сыщик, — это, похоже, как раз то, что мы с тобой ищем.
Холмс осторожно отодвинул темный полог и посветил фонарем — узкий ход вел в глубь подземелья. «Пойдем?» — спросил он. Я вздохнула: «А что еще? Мы же сюда именно за этим и пришли. А не за тем, чтобы просто прогуляться по рельсам от одной станции до другой. Не так ли?»
Боковой ход оказался не слишком длинным, примерно через пять минут мы очутились в низкой полукруглой каменной трубе. Это уже были настоящие лондонские катакомбы! Старые стены из темного большемерного кирпича, мрачные, нависающие своды, вонючая, стоячая грязь… Которую и водой назвать было никак нельзя — сплошные отбросы. И, разумеется, никакого освещения! Резко запахло гнилью, плесенью, древностью и, конечно же, крысами. Да, здесь они жили, причем в огромных количествах, никаких сомнений!
— Очевидно, мы с тобой уже где-то под Фенчерч-стрит, — произнес, подумав, Холмс, — сюда ведут стоки с ближайших городских улиц. А потом их уносит по этим подземным отводам в Темзу…
Я недовольно гавкнула: стоять почти по самое пузо в холодной воде было чертовски неприятно. Холмсу пришлось снова взять меня на руки (настоящий друг!). Зато теперь я могла лучше видеть и ориентироваться в темноте, да и чуять тоже. А то запахи плесени, гниющих овощей и рыбьих кишок, исходящие от этой, с позволения сказать, жижи под лапами, почти полностью забили мой нос. Ну да, сюда же попадает все то, что людям не нужно, все их отходы. Я старалась даже не думать о том, что еще может быть там, под нашими ногами и лапами.
Холмс пошел дальше, я по-прежнему сидела у него под мышкой. Но вскоре сыщик заметил, что вдоль стены идет небольшой бордюрчик, и поставил меня на него. Теперь я могла бежать сама, что значительно увеличивало скорость нашего передвижения, да и Холмс мог действовать свободно. А это было важно — если мы вдруг встретим преступников.