Инспектор Лестрейд представил Шерлока Холмса как своего коллегу, а я удостоилась чести именоваться полицейской таксой. Мистер Стоун чуть пожевал тонкими, сухими губами и произнес скрипучим старческим голосом:
— Я уже рассказал инспектору Лестрейду все, что знаю. Что еще вы хотите услышать, мистер Холмс?
— Мне нужно осмотреть ваш кабинет, — ответил Шерлок, — и поговорить с прислугой.
— Хорошо, — кивнул мистер Стоун, — можете разговаривать прямо здесь, в кабинете, я не стану вам мешать. Пойду пока прогуляюсь.
— Отлично, — улыбнулся Холмс, — начнем, пожалуй, с Фирби.
— С Уинстона? — удивился хозяин дома. — Он служит у меня очень давно, как и Джейкоб Мортимер, садовник, и, мне кажется, они — последние, кого можно заподозрить в краже. Боюсь, вы попусту потратите свое время, мистер Холмс, ничего нового не узнаете. Впрочем, чего еще можно ожидать от наших полицейских! Только делают вид, что что-то расследуют, а на самом же деле… Я бы на вашем месте, мистер Холмс, начал с Сары. Во-первых, она служит у меня совсем недавно, всего полгода, во-вторых, как мне позавчера стало известно, она очень нуждается в деньгах — на свадьбу, а в-третьих, что самое главное…
— Мистер Стоун! — решительно перебил пожилого джентльмена Холмс. — Позвольте мне самому решать, с кем и в какой последовательности разговаривать. И как вообще вести расследование.
Хозяин дома недовольно скривился, его худое лицо стало злым и неприятным. Но он ничего не сказал — просто молча вышел из кабинета. Лестрейд задумчиво посмотрел ему вслед: очевидно, ему очень не понравилась столь низкая оценка работы лондонской полиции. Что делать, у каждого человека — свое мнение. И не всегда оно объективное.
— Ладно, — бодрым голосом произнес Шерлок, — за работу! Осмотрим сначала место преступления.
С этими словами он подошел к окну и стал тщательно изучать подоконник — рассматривая его через большую лупу. Затем высунулся из окна и подергал за стебли плюща, украшавшего стену, как бы проверяя их на прочность. После чего, сильно перегнувшись (чуть не вывалился из окна), долго изучал стену дома и блеклую растительность внизу. Но трава, к сожалению, была жесткая и сухая — из-за ужасной жары, стоявшей последние три недели, никаких следов на ней, разумеется, не осталось. А если бы даже и были, то их давно затоптали наши доблестные полицейские, ведущие расследование. Из чистого усердия, конечно же.
Потом Шерлок попросил позвать Уинстона Фирби. Тот неспешно, с хрипом и сильной одышкой поднялся к нам на второй этаж, прошаркал к письменному столу, за которым сидел Холмс, и медленно опустился на стул. Большие, бледные руки со старческими вздувшимися венами он привычно сложил на коленях, а бесцветные глаза скосил куда-то в сторону — видимо, чувствовал себя не в своей тарелке. На вопросы он отвечал далеко не сразу: сначала долго думал, подбирая нужные слова, шевелил губами и лишь потом произносил что-то своим тихим голосом, лишенным эмоций.
Ничего нового он нам не сообщил: днем после обеда он всегда спит у себя в комнатке на первом этаже — знает, что хозяин в это время отдыхает, значит, его услуги не понадобятся. Наверх он поднимается лишь к пяти часам пополудни — чтобы подать мистеру Стоуну чай. Берет на кухне поднос с чашкой и печеньем и идет в кабинет. Так он поступил бы, наверное, и в тот раз, если бы не эта пропавшая монета. Пришлось все отложить и срочно заниматься ее поисками, он сам, лично, помогал мистеру Стоуну осматривать кабинет. Они вместе долго ползали по полу, заглядывая в каждый угол, но ничего не нашли. Куда делась монета, он понятия не имеет: может, кто-то взял, а может, сама закатилась в какую-нибудь щель. Дом-то уже старый, а пол — деревянный, давно рассохшийся…
Мы с Лестрейдом откровенно скучали: инспектор все это уже слышал, а мне было просто неинтересно — такой серый, унылый тип, как этот Фирби, вряд ли решится на преступление. Даже если б золотой ауреус сам упал ему в руки — и то не осмелился бы. Его вполне устраивает жизнь у мистера Стоуна: не слишком, прямо скажем, обременительные обязанности, на всем готовом: своя комната, неплохое жалованье, выдаваемое без задержки… Что еще нужно старому человеку, мечтающему о покое?
Того же мнения, очевидно, придерживался и Шерлок Холмс — слушал вполуха. И вскоре отпустил старого слугу, его место на стуле занял садовник Мортимер.