— А что, мы уже обсуждаем конец моей жизни?
— Жень, — укоризненно морщится Дмитрий, — перестань. Я понимаю, это было… обосновано. Эта работа была для тебя чем-то вроде… раковины. Временного пристанища. Способом выжить, переждать. Но теперь…
— Ты, похоже, много обо мне знаешь?
— Много, — не отпирается Тихомиров. — Не вижу в этом криминала. Олег мой друг. Ему была нужна моя помощь, и поэтому он мне все рассказал. Ну, за исключением частных подробностей вашей интимной жизни.
— Да не было никаких подробностей!
— Однако, — цокает языком Дима, — Баженов теряет квалификацию. Ну да ладно, это дело наживное. Да и не о них сейчас речь.
— Чего ты от меня хочешь? Что я могу сделать? У меня есть только эта работа!
— Ты кандидат биологических наук, если я правильно проинформирован.
— И что? Кому я нужна? Я почти три года не работала по специальности. И вообще…
— Ты что, поглупела за эти три года?
— Нет. Но куда я пойду со своим дипломом? Как объясню, чем занималась эти три года?
— Я правильно понимаю? Ты в принципе согласна сменить… род занятий, но не знаешь, как это сделать?
— Ну, предположим, — осторожно отвечает Женя.
Тихомиров усмехается. Это оказалось гораздо проще, чем он думал. Достает телефон, выбирает абонента.
— Можешь договариваться, она согласна.
Нажимает отбой. У Женьки глаза на пол-лица.
— Эй, ты чего? На что это я согласна?!
— Должность доцента на кафедре генетики в нашем универе и преподавательская деятельность не покажется тебе достойной заменой вот этому? — он обводит рукой салон «Логана».
— Что?! — Женя не верит своим ушам. — Вот так… просто… Раз-два и все? И у меня есть новая работа?
Тихомиров самодовольно улыбается.
— Да, не вопрос. Как два пальца об асфальт. Для тебя — все, что угодно, — и, подумав, добавляет: — Там коллектив преимущественно дамский. Бальзаковских возрастов и около. Алефтина Петровна, заведующая кафедрой — милейшая женщина. Думаю, тебе там будет комф…
Закончить фразу он не успевает.
Эти слова добивают ее окончательно. А, кроме слов, — понимание того, что есть на свете еще один человек, которому не все равно, что с ней происходит. Напряжение, копившееся на протяжении последних недель, даже не недель — месяцев, прорывается наружу.
Она всхлипывает, утыкается лбом Димке в плечо, закидывает руки ему на шею и начинает в голос, с чувством рыдать.
Дмитрий предпринимает нерешительные попытки высвободиться, которые Женька яростно пресекает, вцепившись мертвой хваткой в его шею и не прекращая реветь. Потом пытается ее урезонить:
— Жень, перестань, а? Пожалуйста. Это мой любимый костюм. И он уже насквозь промок….И галстук тоже любимый. Не надо…
Все без толку. Совсем уж беспомощно произносит:
— Ну, Женяяяяя… Ну что ты… — вздыхает. — Баженов убьет меня, когда узнает, что ты из-за меня ревела.
— Не… из-за… тебя… — умудряется прохлюпать она.
— Да? Ну, тогда ладно, — обреченно притягивает ее ближе к себе, обнимает одной рукой за плечи, другой гладит по волосам. — Так ему и скажешь, если что! Реви, чего уж теперь… Только не долго, ладно? Минут пять, не больше.
Если бы он стоял, то колени бы подогнулись, точно. А так — просто откинулся в кресле, закрыл глаза. Вдохнул, пытаясь унять бешеное сердцебиение и…
— Да?
— Здравствуй, Олег.
Ты все-таки позвонила…
— Здравствуй, Женя, — удивительно, как это голос повинуется ему, когда такой комок в горле.
— Тебе сейчас удобно разговаривать?
Нет, не удобно! Сердце то колотится, то замирает. В груди тесно, и трудно дышать. Но ты только не бросай трубку! Пожалуйста…
— Да.
— У тебя… мммм… — наматывает на палец локон, прикусывает губу. Ну, давай же! Решайся! — есть планы завтра на вечер?
Его большие голубые глаза распахиваются. Да неужели?..
— Нет. Никаких планов.
— Тогда, может… Я хотела тебя пригласить… поужинать куда-нибудь. У меня… хм… повод есть.
— Повод? — его охватывает нехорошее предчувствие.
— Да. У меня новая работа. Хотела с тобой это… отметить.
— Новая работа?
— Да. Тебе разве Дима не говорил?
— Какой еще Дима? — он вскакивает.
— Твой. Тихомиров.
Так. Собраться. Не паниковать. Это все потом.
— Не говорил, но это не важно. Сама все расскажешь. Во сколько встречаемся?