Никакой сцены не последовало, и я вдруг почувствовала сожаление: если бы Аглая разошлась, она бы наверняка одарила меня парочкой афоризмов.
— Мне собирать вещи? — спросила я, наконец‑то обернувшись.
— Вещи? — Она удивленно приподняла брови. — Какие вещи? Разве у вас есть здесь вещи?
— Кое‑что накопилось, — я ухватилась за край стола. — Блокнот, ручки, точилка для карандашей, две пары туфель…
— Кстати, насчет туфель. Совсем забыла вам сказать… Ваши шпильки портят паркет. Подыщите себе что‑нибудь другое, домашние тапочки, например…
Интересный поворот.
— И все? — я не верила своим ушам.
— Ах да. Соберите осколки.
— И все?
— Все остальное — утром.
Или через пару‑тройку месяцев. Я наверняка буду фигурировать в ее новой ослепительной книге как главная злодейка. Жестокосердная маньячка, растлительница школьников выпускных классов с уклоном в оккультизм и черную магию. Может быть, даже каннибалка. Или (чур меня, чур!) охотница за наследством.
— Только не делайте меня охотницей за наследством, — гори все огнем, я тоже умею хлопать дверью напоследок. Особенно, если за ней бродит призрак шантажа.
— Воздержусь, — успокоила меня Аглая.
Уже выйдя из комнаты, она остановилась. И растянула губы в дружеской улыбке.
— И вот еще что, Алиса. Если к вам ни с того, ни с сего начнут приставать молодые люди… Скажем, любители виниловых пластинок… Или баночного пива… Или барда Олега Митяева… Хорошенько подумайте, прежде чем на радостях глотать противозачаточные пилюли.
— ?!
— У любого издательства найдется в колоде не один десяток смазливеньких валетиков… Которые не прочь стать корольками…
…Разбитая банка не имела никаких последствий.
Аглая не выкинула меня из дома, совсем напротив. Она даже презентовала мне деревянный стаканчик для карандашей: на нем с самым суровым видом восседала революционная тройка обезьян — ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу.
Я была тронута.
И довольно быстро забыла прискорбный ночной инцидент. И не вспоминала о нем два месяца, пока он сам не напомнил о себе.
Это случилось в самом начале октября, в самом начале недели и в самом начале новой жизни. Именно новой. Накануне вечером мы с Аглаей ужинали в маленьком кафе при маленьком кинотеатрике. Кинотеатрик этот носил довольно странное и совершенно нетипичное для подобных заведений название «КИНО — ЭТО ПРАВДА 24 КАДРА В СЕКУНДУ». И прозябал в самой глубине Замоскворечья, очевидно, стесняясь такого длинного и претенциозного имени.
В кинотеатрике крутили фильмы буйных пятидесятых. И нежных шестидесятых. Всем остальным фильмам более поздних, здравомыслящих времен вход был строго запрещен.
Неизвестно, каким образом Аглая пронюхала о существовании «КИНОЭТОПРАВДА24КАДРАВСЕКУНДУ», но теперь мы посещали его каждую неделю, по воскресеньям. Ради этих воскресных культпоходов, ради какой‑нибудь выцветшей Дельфин Сейриг[4] в выцветшей копии «В прошлом году в Мариенбаде» Аглая откладывала все светские тусовки и презентации, на которые ее приглашали.
В тот вечер шли «Украденные поцелуи», осененные все той же кукольной головкой Дельфин Сейриг, и Аглая была в особенно приподнятом настроении.
Да еще кафе с музыкальным автоматом и барменом, облаченным в раритетную шерстяную безрукавку и с узким галстуком на шее…
— Когда я пойму, что больше не могу написать ни строчки, — сказала Аглая, — то устроюсь сюда кассиром. Вы даже не представляете, как я об этом мечтаю!
— Не написать ни строчки? — за три месяца работы я заслужила право на небольшое изысканное хамство (по квоте — раз в две недели, не чаще).
— Может быть, может быть… Конкурентная борьба не для меня. А книжный рынок — это прежде всего конкурентная борьба. Со своими жертвами, между прочим.
— Ну, вам пока ничто не угрожает, Аглая.
— Вот именно — пока.
— Когда вы закончите ваш эпохальный роман? — Это был вопрос из категории запрещенных, но кофе, который мы пили, был так хорошо заварен!.. Следовательно, у Аглаи не должно возникнуть повода сердиться.
— Он написан. Осталось только как следует вычитать его и внести последние правки… Думаю, к Новому году управлюсь. И вот еще что, Алиса. Я бы хотела, чтобы вы занялись составлением сводного глоссария к моим книгам. У вас должно получиться. Да и мне было бы интересно заглянуть в него на досуге. И не только мне.
— А… кому еще?