- Какой хорошенький! - слышалось в кулуарах кухни среди громыхания льющейся воды и посуды.
- Хорошенькой может быть женщина, - скептически отозвалась Лида, - если хорошенький мужчина - это полная беда...
Комментарий сорвал взрыв весёлого хохота. Настроение у всех было приподнятое.
- А ты взгляни на него. Все, кто видел, все в полном восторге! - Акулька интригующе подмигнула Лиде и слегка подтолкнула её к выходу в зал обслуживания.
Лида, в своей работе всегда видевшая своеобразный спорт, включила на полную мощность все свои приёмы обаяния. Если многие думают, что красота человека складывается из его внешних данных, то это весьма поверхностное суждение. В Лиде было море обаяния. Вся пронизанная электричеством, эта деревенская девочка умела так себя подать и настолько приковать к себе внимание, что красота и статность остальных девчонок просто меркли перед Лидой. Шеремет инструктировал всех сотрудников органов, но только избранные действительно взяли у него те знания, которыми в полной мере обладают разведчики. Лида научилась "правильному" дыханию синхронно вдоху и выдоху интересующего лица, умела читать по взгляду и настраиваться на одну волну с собеседником, входя к нему в доверие практически после первых нескольких контактов. Это не талант, это знания, подкреплённые длительными тренировками, не более того, и огромное желание добиться намеченной цели, а целеустремлённости Лидочке было не занимать. Поставленная с шиком походка, на которую было взглянуть одно удовольствие, лёгкость и непринуждённость в обращении с клиентом, несколько остроумно брошенных фраз, в то же время напускная скромность, и Лида била в яблочко, не промахиваясь.
Около окна за маленьким с шиком сервированным столиком на двоих сидел высокий мужчина. Его чудесные прямые чёрные шёлковые волосы лавой стекали на плечи. Тонкий профиль и фигурные очень красивые густые чёрные брови выдавали азиатские черты, очень не свойственные для европейского типа, огромные чёрные глаза с неразличимыми зрачками с длинными густыми ресницами дополняли внешность мужчины, поражая совместимостью несовместимых, казалось бы, черт. Плотно сжатые губы говорили о скромности, но более всего поражал взгляд. Во взгляде этого человека светилось столько благородства и внутреннего достоинства, словно он был вырван из предыдущего столетия или с какой-то другой планеты. Это был не типичный человек из другого мира, и мир этот, иной, непознанный, удивительный и новый светился в его умном проницательном и магнетически притягательном взгляде. Человек этот был в полном смысле очень красив, но его внешняя красота меркла по сравнению с красотой его глаз и глубиной его взгляда. В глазах мужчины отражалась какая-то редкая человечность и глубокое, острое понимание мира, словно эти глаза прожили много-много столетий. Взгляд и очарование человека с богатейшим внутренним миром - Лида сглотнула. Володька из "грифов" на фоне японца, скромно сидящего за столиком у окна, казался шпаной и фуфлыжником, гопотой и прощелыгой, шелупонь, как сказала бы Лидина мама из Нелазского. Это всё равно что сравнивать стекляшку с природным корундом чистой воды. Лида сглотнула ещё раз, словно у неё открылось внутреннее зрение. Девушку прошибло током изнутри, мелкая нервенная дрожь предательски пробежала по всему телу. Так может волноваться коллекционер раритетных ценностей при виде античного экспоната. Японец был настолько другим, настолько из иного мира, что Лида забыла о собственном выпендрёже и вся превратилась в зрение и слух.
Приняв заказ у японца, спокойного, ровного, как стоячая вода, который держался так просто и естественно, будто уже много лет изо дня в день сидел за этим столиком и давно привык к любопытным взглядам со стороны, Лида нервно вошла на кухню, отложила блокнот в сторону и объявила всем собравшимся: "Моим будет". Эта фраза запечатлелась в сознании каждого. Акулька смотрела на Лиду с раскрытым ртом. Японец и вправду зацепил их красавицу с волосами цвета спелой пшеницы. Вот-те раз....
Часть 5. При свете желтопузой луны.
Просадив на квартире барыг-фарцовщиков всю зарплату за один вечер, Лида с огромным чувством удовлетворения несла полные сумки домой. Югославские сапоги-чулки, румынские лайковые вишнёвые перчатки, кожаная польская сумка цвета вишни, хватило ещё на джинсы-клёши и... сбережения кончились. Надо было ещё отослать матери денег в Нелазское, а осталось только на еду и то впритык. Японец с инопланетным, содержательным и очень глубоким взглядом удивительно красивых восточных глаз не выходил из Лидиной головы. "Надо брать", - деловито размышляла Лида. Этот мужчина напрочь вытеснил из её головы образ Володьки из "грифов" и полностью завладел всем Лидиным вниманием. Лида за те несколько рабочих смен, что ей доводилось получать от него заказы, продемонстрировала практически всё, на что была способна. Все женские уловки были пущены в ход, и любой мужчина давно бы смекнул, что на него началась настоящая охота. Японец вежливо улыбался, здоровался и прощался с едва заметным поклоном - лёгким наклоном головы вперёд - оставлял щедрые чаевые и... уходил так же просто и незаметно, как и появлялся. Он созерцал жизнь и всё происходящее с ним как бы со стороны. С лёгкой иронией, очень внимательно и с определённой долей любопытства он наблюдал Лидин спектакль, предназначенный лично для него, но не принимал и не отталкивал невербальное приглашение девушки продолжить знакомство. Он просто смотрел на неё. Так знатоки и ценители искусства на международных выставках рассматривают экспонаты. Как можно быть таким толстокожим?!
- Может, он женат? - предположила Акулька, тщательно намывая груду скопившихся тарелок.
- Думаю, нет, - пригубляя бокал, задумчиво произнесла Лида, - у женатых мужчин, обременённых семьёй, взгляд несколько иной. Он вообще как из другой цивилизации, инопланетный какой-то, космический.
- А что ты хочешь, - удивилась в ответ Акулька, - он же - японец. Другой менталитет, другая культура. Ты посмотри, что эти черти нерусские едят. От такой жратвы вообще козлёночком можно стать.
- Но ведь... хорош....согласись, - Лида осушила бокал, по телу пробежало знакомое тепло, напряжение отпустило, и вдруг Лида села, закрыла лицо руками и расплакалась.
- Ты чего это вдруг? - Акулька бросила свою посуду под шипящей струёй горячей воды и кинулась к Лиде, - такая красотуля и плачет! Совсем с ума сошла! Да по тебе половина Черяпинска сохнет. Вторая половина мечтает. Мужики к твоим ногам пачками, штабелями ложатся, а ты плачешь из-за какого-то японца.
- Что толку от этих сытых кобелей, Акуль? Для счастья нужен только один человек, ты же знаешь. И как только сердце к кому-то разворачивается, то я натыкаюсь на стену, и красота не помогает. Что с Володькой как-то нелепо всё вышло, а японец этот - как огни на болоте. Манит за собой, а подойти и взять никак. Всё, что я по-настоящему хочу, ускользает от меня, как песок сквозь пальцы.
- Чтобы от тебя кто-то ускользнул, милая, если ты и впрямь этого хочешь.... слабо я в это верю, - Акулина ласково потрепала подругу по плечу и быстро вернулась к стопке немытых тарелок, - а скажи, Лид, а что это он зачастил именно в наш ресторан тогда? Вон "Волна", например, принимает иностранцев. "Северные зори" и меню новое утвердили, и девчонок из "Берёзки" пригласили, шёл бы туда, хоть разнообразия для.
И действительно, иностранцев на обед возил в город заводской микроавтобус, который был в круглосуточном их распоряжении. Водитель исполнял любой каприз иноземных господ, а уж познакомить гостей со всеми ресторанами города - это было первым наперво. Лиду несколько утешала мысль о том, что японец предпочитал именно их заведение, но "Медведь" всегда славился своей кухней, здесь просто очень вкусно кормили. Вот что хочешь, то и думай. Лида вытерла слёзы, привычным жестом быстро напудрила вздёрнутый носик. Поправив причёску, девушка накинула пальто и, наспех попрощавшись с Акулиной, застучала каблучками по коридорной плитке "Медведя". Швейцар услужливо открыл дверь хорошенькой женщине, и уже через минуту копна волос цвета спелой пшеницы растворилась среди гулящей толпы. Падал первый снег. Белыми кружащимися хлопьями он мягко ложился на задымлённый город и его серых, пропитанных запахом заводской гари обитателей, которые в большинстве своём носили вязаные береты, рабочую одежду и войлочную обувь с калошами. Такие, как Лида, встречались так же редко, как солнечные дни в пресловутом Черяпинске. Снег падал на завитые локоны пшеничных волос девушки, облеплял её пушистые ресницы, забирался под воротник пальто и неприятно холодил тонкую длинную точёную шею. Лида зябко ёжилась и спешила на привычную остановку "двойки". Снова автобус "экарус-гармошкой", обтоптанные сапоги и испорченное настроение. Одно радовало - в переполненном автобусе было тепло. Десятки стиснутых в толкучке тел грели друг друга. Стоя на подножке экаруса, Лида мечтала скорей вернуться домой. Не так давно ей дали комнату в деревянном доме на краю города. Это был двухэтажный немного покосившийся от времени бревенчатый дом. Но с учётом того, что недалеко располагались баня и прачечная, и дом исправно топили, жилось в нём по тем временам очень даже комфортно.