Пещера оказалась настолько небольшой, что в ней едва ли можно спрятаться так, чтобы дождь не касался усталых путников. К тому же здесь чувствовалась сырость, а в углах медленно скатывались водяные капли. Даже несмотря на это, выбор между этим местом и естественным душем на улице был виден сразу. Юноши быстро развели огонь, сняли накидки, что промокли насквозь и приготовили поесть, но погода все никак не могла утихомириться. От чего-то ни одна тема для разговоров не клеилась, потому приятели вскоре бросили свои скромные попытки и стали молча разглядывать огонь. Казалось, что должно быть интересным наблюдать за тем, как пламя медленно танцует, а также слышать приятный треск, который раздавали сгорающие дрова, найденные юношами в спешке. Только вот это было уж очень скучно в давящей тишине, поэтому Артур, напуская на себя зловещее впечатление, заговорил заговорческим тоном.
– А ты знаешь, что в этих краях водится жутчайшее чудище, которое только можно встретить на всем свете?
– Правда что ли? – скептически и абсолютно незаинтересованно спросил Кристофер.
То, что произошло с ним, конечно, никак иначе, кроме как чудом не назвать, но в такие вещи он верить не собирался. Ага, как же, чудища, драконы, монстры и тролли разгуливают по средневековью. Тот мужчина, Адам, конечно, говорил что-то про параллельные мира, но все равно похоже, что Артур лишь поиздеваться пытается.
– Конечно! Говорят, что никто не выжил после встречи с ним! Настолько он был ужасен!
– И откуда же тогда пошли байки? – все с тем же недоверием прокомментировал Кристофер, но парень уже настолько увлекся своим рассказом, что просто проигнорировал замечание.
– Поговаривают, что у него огромное тело с густой шерстью, шесть пар глаз…
– Это что за паук переросток?
– А еще щупальца…
– Паук-осьминог? Паукног?
– Его когти размером с мужскую ладонь…
– Когти на щупальцах?
Кристофер говорил всегда бесстрастно, а вот Артур, кажется, начинал злиться, но вида особо не подавал. Глаз только иногда дергался, а так держался парень молодцом.
– Выбирается он только в такие дождливые вечера, как сегодня, когда свет луны загораживают тучи.
– Паук-осьминог с когтями, еще и оборотень-наоборот к тому же?
Воображение рисовало в голове что-то странное. Большой мохнатый паук с щупальцами вместо ног, который вместо того, чтобы передвигаться нормально с трудом ползал с места на место с грозным видом. Такое существо скорее смех должен вызывать, чем страх. Артур сжал зубы и быстро заморгал. Ненадолго в пещере повисла тишина.
– Да ты достал! Совсем других слушать не умеешь?! – прокричал неудавшийся рассказчик, яростно размахивая руками.
– Но паукног… – тихо пытался оправдаться Крис с жалостливым выражением лица.
Такое Артура не проймет, и он уже встал со своего теплого места с намерением расквитаться за такое неуважение к его рассказу, но тут вдруг пробуянил гром и яркой вспышкой отозвалась молния.
Оба юноши вскрикнули от неожиданности, а мститель даже сел обратно, обхватив голову руками. Конечно, удивительно, что их могло напугать какое-то природное явление, но в защиту их смелости вставало то, что гром оказался очень громким, а они к тому же были увлечены разговором.
– Кара небесная снизошла на нас, – причитал Артур, все еще сжимаясь от страха.
– Это всего лишь гром, – ответил Крис, хотя в его голосе еще слышалось некое дрожание.
Юноши быстро успокоились, но шутить про паукнога больше не осмелились. Уже начинало темнеть, так что они решили лечь спать, а утром, когда они встали, от дождя остались лишь капли воды, стекающие с деревьев и влажная трава, обещающая промочить их ноги.
Несчастные кроссовки Кристофера доживали свой последний век. Из-за мокрой травы подошла постепенно готовилась к катапультированию с ботинка. Несчастный юноша смотрел на них с тоской и вселенской печалью. Все-таки это была последняя его связь с миром будущего. Семейники с нарисованными супергероями уже давно отправились в Вальхаллу. Артур посмотрел на товарища и тяжело вздохнул в честь его утраты. Он уже давно привык к тому, что Крис, по его мнению, частенько чудит. Общается странно, ходит по стране, словно впервые в этом мире, не знает ни обычаев, ни традиций. Местные развлечения ему чужды, а на еду смотрит с недоверием. Постоянно грезит о ванне или каком-то мистическом душе.
Парень, конечно, говорил, что из-за своей работы слуги он совсем не выходил из поместья, но даже для такого человека его знания были слишком низкими. Зато в других делах, коим простой холоп обучен быть не должен, он оказался уж больно подкован. Запросто считал, быстро разобравшись в валюте, умел писать, пускай и только цифры, да и уж как-то по-своему. Бывали в пути случае, когда ему показывали какую-либо книгу и он, не зная букв, все равно старался в ней разобраться с помощью добродушного наставника. А тем ходам, что он смог придумать в торговом деле, позавидовал бы даже любой из самых богатых в знати.