В основном, это были удары бой с тенью – по сто раз каждый удар, с гантелью, каждой рукой, с разным весом – от малого, до большого. Были и комплекс с гирей 24 кг, приседания с ней же, много упражнений на пресс и большое количество отжиманий разным хватом. Так прошёл почти год. Глядя на лучшие нарезки боёв и тренировок Майка Тайсона, я выучил комплекс ударов с видео, где он, совсем молодой, работает бой с тенью без остановки, очень быстро 6-8 секунд. В точности выучив последовательность этих ударов, я отрабатывал их досконально. Тренируясь так целыми днями, я начал включать и силовые упражнения, в том числе комплекс А. Засса – с цепями. Не имея должного опыта в последовательности тренировок, в правильном отдыхе между ними – на выносливость и на силу, в какой-то момент я начал попросту терять силовые результаты и плохо спать. Другими словами, я просто перетренировался, причём, не понимая этого, сразу вогнал организм в довольно сильное состояние дистресса. К тренировкам смог вернуться потом нескоро… Чаще всего перетренированность происходит у профессионалов, и для правильного лечения были нужны массажи, правильное питание и полная витаминизация организма. Я же, в своём случае, не мог этого получить, поэтому оставалось, снова, просто ждать.
Глава 10
Не имея больше возможности тренироваться, я стал много читать о правильном питании и тренировках в целом, но всё это не заполняло всего свободного времени. Оно продолжало идти и, не смотря на удобства, я чувствовал себя всё хуже. На каком-то этапе, я стал ненавидеть всё вокруг, стал уставать от этой «камеры». Я почти каждый день видел маму, сестра была постоянно на учёбе, отец в командировках, а друг приезжал только по возможности. Живого общения практически не было, но в социальных сетях я долгое время общался со своей старой подругой, о которой писал ранее – она жила в другом городе. Вживую у нас не было возможности встретиться, но, благодаря интернету, мы общались около двух лет, почти каждый день. Это вносило хоть какое-то разнообразие в мою монотонную жизнь.
Недвижимость не продавалась. Клиенты то появлялись, то исчезали – никакой конкретики не было. Мне становилось всё сложнее выносить стены, в которых я находился. В общем, так прошло два года. Это была лучшая камера в моей жизни, но иногда я чувствовал, что схожу сума.
Как-то ко мне приехала сестра. Войдя, она с трудом сдерживала слезы. Когда я спросил, что случилось, она ответила, что мой друг, который должен был помочь с документами – умер. У меня был шок! Я не мог поверить в это! Он плыл к водному мотоциклу, у него схватило сердце, стал тонуть… Спасти его не успели. Это была настоящая трагедия не только для меня, но и для всех, кто знал его, а таких людей было очень много.
На похоронах был мой отец, я, естественно, прийти не мог. Что делать дальше и как сделать документы, даже если появятся деньги, я не знал. Отчаяние стало поедать меня. Вместе с ним утонула и моя спасительная ниточка – выехать за пределы страны. Я стал чувствовать, что психологически становится крайне тяжело в этом закрытом пространстве. Я был невоцерковлён, о Боге толком ничего не знал, но о духовных аспектах жизни человека стал задумываться. Сначала я пошёл не в ту сторону: начал интересоваться медитацией, индуистской, буддистской философией, прочёл всего Джиду Кришнамурти, на трудах которого знаменитый Брюс Ли создал философию боя в Джит-Кун-До. Если послушать внимательно, все его философские взгляды о боях, о жизни, его цитаты о воде – все они берут основу в учении Дж. Кришнамурти, которого он прочёл, когда полгода был прикован к постели из-за травмы спины. Я услышал, как знаменитый актёр Джим Керри воодушевлённо расхваливал труды Экхарта Толле – человека, который говорил об осознанности, а все свои лекции и книги строил вокруг «момента сейчас», в котором он призывал оставаться каждого человека, не улетая сознанием ни в прошлое, ни в будущее. Я тогда прочёл все его книги. Впрочем, как и ряда других «просветлённых» людей Индии, которых там считают учителями. Изучая всё это, я столкнулся с некой духовной проблемой – стал замечать, что когда я думаю о Боге, о Матери Божьей, о Церкви в целом, то в голове, в ответ на эти мысли, возникают хульные, плохие мысли – это стало пугать меня и доводить до отчаяния. Я не мог понять, как это может быть?! При мыслях или при взгляде на икону, в голове возникают дурные мысли. Тогда я ещё не знал, что Господь за гордость шлет человеку страдания от двух самых тяжёлых искушений – это хульные помыслы и блуд. Они оба тогда терзали меня сильно, но эта хула на Бога начинала сводить меня с ума в закрытом пространстве.