— Сабина, как ты думаешь, сколько мне лет?
Сабина, что в тот самый момент проверяла свои сеть, лассо и прочие принадлежности, на мгновение застыла. Все прочие так же отвлеклись от своих дел и подняли на меня свои взгляды.
Я же всё это время не сводил свой абсолютно серьёзный взгляд с Сабины. Заметя это, Сабина с такой же серьёзностью принялась внимательно осматривать моё лицо. Наконец, она уверенно выдала свой вердикт:
— Приблизительно двадцать три или двадцать четыре года. Самое большее двадцать пять, но однозначно не старше этого.
Не может этого быть… Я продолжил свой настойчивый допрос:
— А возможно ли, что мне только восемнадцать?
— Невозможно! — тут же с уверенностью отрезала Сабина.
Да как же это может быть невозможным… Я повернулся к Юне — моей последней надежде:
— Юна, а ты что думаешь?
В ответ Юна слегка невразумительно пробормотала:
— Ну, я думаю, что Сабина права! Тебе должно быть приблизительно двадцать три или двадцать четыре года.
Я замолк.
Выходит, я являюсь двадцатитрехлетним или двадцатичетырёхлетним, а то и двадцатипятилетним девственником… Этот факт даже сложнее принять, чем мою возможную злодейскую сущность!
— Гришиа? — осторожно окликнула меня Юна. — Ты думаешь, что ты значительно младше тех лет, что мы назвали? Не беспокойся! В нашем мире есть немало людей, что выглядят куда взрослее своих лет. Но всё же, восемнадцать лет это немного слишком юный возраст, возможно двадцать…
— Ох! — внезапно воскликнула Сабина, глядя на входную дверь.
Похоже, единорог, которого я оставил снаружи комнаты, не смог больше терпеть и забежал внутрь. Более того, войдя, он рысью подскакал прямо ко мне. Вёл он себя немного зажато, и не спускал настороженного взгляда с моих товарищей, что окружали меня.
— Как ты его нашёл?
На лицах всех присутствующих было одно и то же удивлённое выражение, однако их восторг с лихвой перекрывал все иные эмоции.
И лишь я один не чувствовал ни капли восхищения.
— Я его не находил. Он сам меня нашёл, — монотонно ответил я.
После моих слов Юна и Сабина подошли поближе к единорогу. Им уж очень хотелось прикоснуться к нему, и они уже было протянули руки, однако единорог ловко увернулся и спрятался у меня за спиной. Он тут же принялся отчаянно тереться об меня головой, вероятно, из-за того, что действия Юны и Сабины заставили его почувствовать себя неуютно и уязвимо. Единорог раз за разом возбуждённо топал своими копытами по полу и громко фыркал. Увидев его состояние, я принялся рассеянно гладить его по голове, чтобы хоть как-то успокоить.
Я гладил… и гладил… Почему вдруг все так застыли…?
В этот момент Игорь ошарашено пробормотал:
— Разве единороги не позволяют себя трогать лишь девственницам?
Меня тут же передёрнуло, и я поспешил оправдаться:
— Я не девственник! …Ой!
Мне хана!
Все замерли в полнейшем шоке. Они медленно глянули на меня, затем на единорога.
В этот момент, как видимо, из-за того, что я перестал гладить его по голове, единорог недовольно запротестовал. Он неудовлетворённо принялся тереться головой о мою руку, словно бы от этого зависела его жизнь. Я попытался было оттолкнуть его, вот только сила человека никогда не сможет сравниться с силой лошади. Единорог лишь продолжил тереться, но уже о бок… Тупая лошадь!
И тут Сабина первая не выдержала и, прыснув от едва сдерживаемого смеха, разразилась громким хохотом. Игорь даже не пытался сдерживать свой смех и во всю ржал, как конь, держась за свой живот.
Вудроу, напротив, очень старался не смеяться. Настолько старался, что всё его лицо аж перекосилось от натуги. Но в конечном итоге и он не смог сдержать хохота.
Йачи посмотрел на меня сочувствующим взглядом. Он ободряюще похлопал меня по плечу:
— Возможно, потеря памяти для тебя была не таким уж и печальным событием, друг мой. Ха-ха-ха! Двадцатипятилетний девственник… Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Но сразу же после своих ободряющих слов он разразился настолько громогласным хохотом, что его смех походил на синхронный звон приблизительно ста гонгов… К счастью, в этот раз я был готов к этому; я успел закрыть уши руками ещё до того, как он расхохотался. А вот все прочие не успели среагировать вовремя из-за собственного громкого смеха и не закрыли уши в нужный момент. Взрыв хохота Йачи послужил весьма неплохой встряской для всех. Все выглядели так, словно бы их головы готовы были взорваться в любую секунду.
Пфи! Вот и поделом вам!
Как только смех Йачи немного утих, я тут же протестующее заявил:
— Что ещё за двадцатипятилетний?! Судя по предположению Сабины, мне вполне может быть двадцать три года! Юна же и вовсе сказала, что я могу оказаться двадцатилетним! Верно! Мне определённо двадцать лет!