— А разве не вы мои товарищи?
Сабина закатила глаза:
— Если бы мы были твоими товарищами, спрашивала бы я у тебя твоё имя?
Это верно.
Я задумчиво дотронулся до своих распущенных волос, что упали на грудь:
— Вы знаете, что я целитель и что у меня сильные товарищи, но в то же время не знаете моего имени. Так знаете вы меня или нет?
Услышав мой вопрос, четвёрка сидящих предо мною людей переглянулась. Наконец-то Вудроу, что всё это время сосредоточенно о чём-то размышлял, ответил:
— Лично мы с тобой не знакомы, однако однажды мы были спасены тобой и твоими товарищами, так что мы встречались прежде. В тот раз мы видели, как ты используешь магию света, поэтому-то нам и известно, что ты целитель. Также в тот раз мы увидели, как сражаются твои товарищи. Вы были очень сильны, хоть вас и было всего трое в команде.
Товарищи? Меня совершенно не удивила новость о том, что у меня были товарищи. Если уж на то пошло, то при слове «товарищи» в моём подсознании всплыло немало силуэтов, и их число было куда как больше, чём назвал Вудроу. Таким образом, хоть я и не мог вспомнить лица этих загадочных силуэтов в моей голове, я осознал, что у меня однозначно есть товарищи, и немало.
А осознав этот факт, я почувствовал облегчение. Вот только в следующее же мгновение меня охватило любопытство, и я тут же задал новый вопрос:
— А какими были мои товарищи?
— Одним был священный рыцарь, а вторым… вторым…
Вудроу притих, так и не закончив фразу. Я заметил, что его брови сошлись на переносице… Это, вероятно, означало, что он сильно «колебался». Но почему он колебался? Возможно ли, что ему нелегко говорить о личности моего товарища?
Внезапно Игорь наклонился вперёд и прошептал мне на ухо:
— Он был тёмным эльфом.
— Тёмным эльфом? — я аж слегка потерялся от неожиданности. Если мои общие познания не ошибались, то тёмные эльфы — раса с тёмным цветом кожи, белыми волосами и весьма дурной славой. Однако никаких более конкретных сведений в моей голове больше не нашлось.
В этот момент Юна поспешно заявила:
— Вы с тем священным рыцарем, возможно, поймали того тёмного эльфа.
— Точно, точно! — принялся вновь поддакивать Игорь. — Священный рыцарь и целитель уж точно не стали бы разгуливать по округе в обществе тёмного эльфа без особой на то причины. Они ведь создания тьмы как-никак! А как известно всему континенту, все последователи Церкви Бога Света больше всего на свете презирают именно всевозможных созданий тьмы.
— Церковь Бога Света? Я принадлежу к Церкви Бога Света?
Я ещё несколько раз промямлим «Церковь Бога Света», как бы пробуя эти слова на вкус, и чем больше я это делал, тем больше верил в то, что это действительно так. Ведь и слова «Церковь Бога Света», и «священный рыцарь» звучали очень знакомо.
Юна кивнула в знак подтверждения и объяснила:
— Элемент света в твоём теле невероятно силён. Только у целителя Бога Света может быть настолько большое содержание элемента света в теле, так что ты однозначно не можешь быть последователем какой-либо другой веры. Целитель Бога Света — единственный возможный вариант. Вот только мы понятия не имеем, что ты забыл здесь.
— Здесь? — озадачено переспросил я. — «Здесь» это где?
— Мы в королевстве Киссинджер. Это территория Собора Бога Теней! Церковь Бога Света, что расположена в королевстве Забытого Звука, довольно далеко отсюда. Нам пришлось бы целых пять дней идти на север только лишь для того, чтобы добраться до границы королевства Забытого Звука!
Я кивнул, что, мол, понял их последние слова.
Слово «Киссинджер» звучало незнакомо, так что я вряд ли был здешним, ведь так? Фраза «Собор Бога Теней» также звучала не очень знакомо. В сравнении с ней слова «Церковь Бога Света» были куда ближе моему сердцу.
Я посмотрел на Юну и спросил:
— Выходит, ты, Юна, являешься приверженцем Бога Теней?
— Разумеется, нет. Я боевой жрец, — недовольно ответила та. — Если бы я была теневым священником, то нам бы и не понадобилась ваша помощь в тот раз.
Как это понимать?
Я непонимающе примолк, однако новых вопросов задавать мне не хотелось. Даже если Юна ответит мне на них, это породит лишь кучу новых вопросов. Да и, откровенно говоря, мне было глубоко начхать на то, каким именно типом целителя была Юна.
Единственное, что меня сейчас волнует, это кто я сам, чёрт возьми!
Да мне бы хотя бы собственное имя узнать!
Тебе не сбежать, Гришиа! Никогда…
Я резко замер. Когда я проснулся в страхе, я отчётливо слышал эти слова. «Гришиа» в конце предложения звучит как чьё-то имя… Это моё имя?
— Прости меня, — вдруг принялась извиняться Юна. — Я совсем забыла, что ты ничего не помнишь. Мне не следовало разговаривать с тобой в таком тоне.