И в самое ближайшее время уже летели к ближайшей прыжковой точке. Конечно их Т-7 не предназначался для большого количества пассажиров, и 3 м людям было там очень тесно — но это не мешало им улетать в приподнятом настроении.
— Судный день придёт,
Врата судьбы отопрет.
Звезда снова взойдёт,
Мрак и…
— вдохновенно затянул Сен гимн флота Судного Дня, но его прервал Хел, положив руку на плечо.
Сен обернулся.
Суон как-то задумчиво смотрела на них, даже грустно.
— Не люблю эту песню, — сказала она. — Можно не надо?..
— Можно! — бодро ответил Сен. — У нас есть другая, еще круче! Пиздец какая крутая! Да, Хел? Гимн «Спарты»!
И он громко и мужественно начал:
— «Спааартааа» жииивиии!
Мы уходим «Варгов» крушииить!
Там, где Игнис пришлось нам спалииить!
Там солнечный ветер споееет
Нам жаркую песнь своююю!
Хел странно посмотрел на него, но тут же сам продолжил, как мог, подражая тону Сена:
— «Спааартааа» жииивиии!
Мы поднимем щитыыы!
Там, где в звездах сгорают мечтыыы!
Там Сектор Смерти откроооет
Нам страшные тайны своиии!
— А так нравится? — спросил Сен.
— Ага, — уже веселее кивнула Суон, — Звучит круто.
— Еще бы! — сказал Сен гордо, — Только что придумали!
Часть 4.5 Боги и смертные
Время исказилось в ощущениях Алекса.
Ташхаарм гурхоров куда-то летел, они что-то делали, приходили и уходили дархары, притаскивали и резали харгонов во имя Темного бога-Пожирателя, Фарх-Шша разговаривал с ним и постоянно «дрессировал» его различными наказаниями… чтобы живая игрушка не умерла раньше времени, Алекса заставляли есть плоть только что убитых перед ним харгонов. Его тошнило и рвало, но его наказывали, и он все равно ел. Это забавляло гурхоров. По милости ганрарха, иногда давали ему чашу с кровь-кровью, и тогда у него начинались жестокие галлюцинации про мертвый мир Лимбос и мертвого Рэйвина.
Полностью опустошенный, измученный за пределами того, что может выдержать человек, Алекс полностью потерял волю к сопротивлению. Его тело и сознание разделились, мысли стали тупыми и никчемными, ощущения зациклились на страхе и полном понимании абсолютной безнадежности. Иногда его разум как будто бы отключался, и Алекс впадал в прострацию, пока его тело, как безвольная кукла, бессмысленно влачило жалкое существование в беспросветном мраке боли.
Но все же он возвращался, всегда возвращался.
Однажды, он осознал себя, долго и рассеяно смотрящим остекленевшими глазами на груду обглоданных харгонских костей, одну из множества разбросанных в священном зале корабля. Фарх-Шша сидел на троне, полуприкрыв все свои 8 глаз третьим веком, погруженный в медитативное псионнное управление храмом-охотником.
Одна кость была изломана острым торчащим концом. Алекс понял, что уже очень долго смотрит именно на нее.
Никаких мыслей не было.
Он просто встал, волоча свое истощенное грязное тело, подошел к куче и взял эту кость. Ганрарх не обратил на это никакого внимания, занятый своими делами.
Алекс стоял еще какое-то время с костью в руках, не понимая, зачем он ее взял и что это вообще за предмет. А потом сделал несколько шагов и вонзил кость с размаху в голову первосвященнику. Он бил, бил и бил, не останавливаясь — летели зеленоватые склизкие ошметки, обломки сломанной кости… откуда только силы взялись. Фарх-Шша кажется что-то хрипел или делал, он пришел в себя практически сразу, и Алекс осознал себя уже валяющимся на спине, с трехпалыми руками на горле — и жуткая псионная боль уже терзала его.
В глазах резко потемнело.
С каким-то даже облегчением, Алекс понял, что сейчас умрет.
Раздался мерзкий хруст, и на него вывалились внутренности гурхора, и Алекса завалило ими, залило отвратительно пахнущей жижей. Он не сразу понял, что он сам жив, а умер почему-то Фарх-Шша.
Медленно поднявшись, как сломанный робот, Алекс обнаружил у себя в руках «кровохлеб». Его зубчики хаотично бегали по лезвию. Как это произошло, Алекс не мог себе объяснить. Кажется, он вытащил каранарг у первосвященника во время этой борьбы, неосознанно… но он не был уверен. Рядом валялось распоротое тело ганрарха, и он даже не сразу осознал, что это сделал именно он, Алекс. Он тупо таращился на труп.
Боль, кажется, отступила.
— А ты дархар, бро! — сказал стоявший рядом Рэйвин, из ужасной рваной раны на его горле текла кровь, мертвые белки закатившихся глаз смотрели в никуда, — Куда теперь, Дхум ширд?
— Домой… — неуверенно сказал Алекс, — Хочу домой…
Домой?.. А где его дом?..
Что-то было до всей этой нескончаемой боли. Когда Рэйвин был еще жив. Да, точно. Какое-то место, где не было гурхоров.
Светящиеся шарики собрались вокруг него, облепили все тело, как пыльца фиброгрибов на Рюге — и Алекс мгновенно оказался где-то еще. Какие-то покореженные стены, через щели видно космос и синюю звезду.
— Привет, Алекс! Если это ты. Если не ты, тогда не привет. Настроил движок на тебя, напрямую. Прыгнешь ко мне на базу. Давай до встречи, «Спарта» тебя ждет! — сказал знакомый голос.
Алекс не сразу вспомнил, кто это. Даймон Вульф? Кажется, все до этого момента было миллион лет назад, в другой жизни. «Спарта», Волчара, фиброза…
И почему он еще жив? В отсеке не было герметичности, открытый космос. Алекс приподнял свою руку и посмотрел на нее. Она была окружена плотным неровным свечением, как и все его тело. Но это свечение постепенно угасало.
— Ну и чего ждем? Когда Дхум на Ганрахар сам лично явится? Светляки дохнут, и ты скоро вместе с ними! — поторапливал его Рэйвин, облокотившись на двигатель, кровь из его раны сочилась на провода.
До Алекса наконец дошло, что надо бы что-то делать.
И он сделал единственно возможное.
Прыжок получился как надо, и вскоре Пельмеш обнаружил его выпрыгнувшим в отсеке «Прототип» рядом с «Замком». Он был заранее предупрежден Даймоном, и действовал достаточно быстро. Изможденный Алекс, в изорванном грязном скафандре, весь в ранах, еще немного светящийся зеленоватым, бормочущий на неизвестном языке, иногда переходя на нормальный человеческий и разговаривающий с кем-то невидимым — был доставлен в медотсек «Замка».
— Ну что, можно сказать, чудо случилось, Алекс вернулся! — через некоторое связался с Найрунгом Даймон, — он у меня в медотсеке сейчас.
— Чтож, чертовски вовремя! — обрадовался Найрунг, — Я в него верил. Как он?
— Ну в внешне конечно хреново выглядит. Медбот говорит, что мозг имеет биохимические повреждения, тело ранено, но это все не критично… в общем, кажется он морально немного того, крыша поехала. Что случилось, не говорит, мол «все нормально» и смотрит в одну точку. Иногда бормочет какие-то непонятные слова. Но! Рвется в бой. Желает отомстить за своего друга и убить вашего бывшего адмирала, — по факту сказал Даймон, — а главное, теперь в моем распоряжении обломки того самого отсека «Прототип», и это важно. Короче, Аниору я дам свой собственный «Звездный Демон». Как выяснилось, он свободен от ограничений искаженного пространства, так что сможет прыгнуть сразу, как запахнет горючкой.
— Понял, спасибо! — ответил Найрунг, — У меня тоже корректировка. Мои 2 бойца вернулись со спецзадания, и с ними подкрепление — еще один новый воин, поможет нам. Направляю к тебе на базу сразу, войдут в команду защиты от абордажа. Остальных своих завтра отправлю. Рандеву с пиратами у нас через два дня, так что готовность самая высокая.
— Принято, — сказал Даймон, и загадочно добавил, — Только одна маленькая поправка — мою базу мы не будем защищать.
Часть 4.6 Боги и смертные
Прошло 12 дней с битвы при базе «Ронин», все эти дни во флоте «Варг» шла интенсивная подготовка к следующему ходу.
Максимус, на основании данных шпионов и своего дара, рассчитал действия «спартанцев» и «фантомов». Красная Богиня Китсунэ составила план атаки.