В общем, мой замысел потерпел крах. Как ни орали друг на друга местные, но всё же стало понятно – нас пока считают чужаками и над собой не потерпят. А мой авторитет и так был велик. Джас нашептал на ушко, что о спицах в городе ходят такие байки, что древнегреческие мифы забиваются в тёмный угол и плачут, потому как слишком реалистичны. Правда, основная роль в этих сказаниях выделялась Эду – его сравнивали с Гераклом, а я был на вторых ролях, кем-то вроде Одиссея, всё равно статус почти мифического героя давал мне много возможностей. Но мне, слава Роду, хватило мозгов не лезть в свару партий, а то бы весь свой заработанный болью и кровью авторитет растерял!..
Слайд сто восемьдесят восьмой
– Эх, – грустно шепчет мне на ухо Эд, глядя на очередного оратора, который начал поливать грязью кого-то, – зачем мы здесь? Их же только могила исправит! Они же пока реально за филей не будут жареным петухом покусаны, так и будут в политику играться и мериться длиной своего достоинства.
Я промолчал, мне нечего было ответить гиганту…
Слайд сто восемьдесят девятый
Собрание объявило перерыв. И спицы собрались в круг обсудить увиденное и услышанное.
– Зря мы спасали часовню, может, её потеря местным бы мозги вправила! – гигант явно бесился от происходящего.
– Терять один процент от всех характеристик из-за местной несогласованности я бы не хотел, – дипломатично высказался Суини в ответ на заявление атланта.
– Бросать своих не дело, и не важен мотив! – буквально как укушенный за больное взвился тут же Павел.
– А я вот поддержу Эда, если бы потеря алтаря вправила местным мозги, то это более чем равноценный обмен, – возражает Ворон.
– Э-э-у, горячие братья мои, – патетически воздел руки к небу раста. – Хватит ругаться, нате, покурите. – И протянул в круг три набитые ургским табаком трубки.
Пусть Джас и сбил напряжение своим жестом, но оно осталось, и надо было вмешаться.
– Нам надо было прийти и помочь. Хотя бы по одной причине. Не сделай мы этого, то уже никогда нас не приняли бы здесь за своих, мы навсегда стали бы предателями или чужаками для горожан. Кто-то из вас хотел бы такого? – увидев синхронное отрицательное движение головами, позволил себе облегчённо затянуться трубкой. И на выдохе, пуская дымное кольцо, произнёс: – Мужики, мы всё сделали верно…
Слайд сто девяностый
И всё же, всё же – я гений! Воспользовался заминкой в ругани городских и смог протолкнуть пусть одно, но рациональное предложение. А именно – пока плюнуть на ничего не хотящую биомассу и приступить к общим тренировкам трёх партий. Местные и так тренировались по мере сил и желания, но разрознено и как придётся. Но мне как-то удалось достучаться и убедить их, что совместные тренировки будут во много раз эффективнее.
Только потом я понял, что не достучался ни до кого и гением себя возомнил зря, а просто моё предложение, как говориться, легло в масть политического расклада. Так как, в отличие от столицы, у нас сейчас был некоторый запас времени, то тренировки эффективнее проводить первое время исключительно на физику. Только разбавляя их самыми базовыми приёмами фехтования. А это означало, что в моё предложение тут же вцепились военные, так как закономерно у них был наибольший шанс стать теми, кто тренирует, а это влияние. Но как оказалось, стражи и манчкины увидели в этом свою выгоду. Они здраво рассудили, что военные, взвалив на себя тренировочный процесс, поумерят свой пыл в политических распрях, ибо банально будут заняты другим.
Но это было, по сути, и всё, чего нам удалось добиться…
Слайд сто девяносто первый
Вызванные на собрание смотрители после подробных расспросов всё же сказали правду. А именно. Строить укрепления можно, но так, чтобы внешний вид святых построек не пострадал и не загромождался земляными навалами и прочими несуразностями, которые могут мешать будущим ургским паломникам. А будет что-то мешать или загромождать – решат смотрители, по факту постройки. То есть на бумаге-то можно, а по факту: «Вы постройте, а мы поглумимся над вами и запретим».