Немалую роль в становлении боевого разнообразия играют систематизированные знания фехтовальщика, позволяющие ему в каждый момент боя ясно представлять себе весь комплекс приемов, которые могут быть применены в подобной ситуации.
Каждый повод для атаки дает возможность выполнить несколько конкретных атак, так же как и любой атаке можно противодействовать различными приемами обороны. Но, несмотря на это, фехтовальщики нередко, как бы завороженные своими предыдущими движениями, впадают в такое однообразие приемов, которое лишает их возможности действовать неожиданно, а противнику позволяет почти наверняка обыгрывать все их действия.
Фехтовальщик высокого спортивного разряда может по заданию тренера во время урока применять весь комплекс боевых действий, встречающихся в поединке. Однако боевой репертуар бойца значительно уже. Объясняется это тем, что целые группы различных технических приемов в тактическом отношении являются тождественными, так как вызывают одно и то же реагирование противника. Кроме того, у большинства фехтовальщиков есть небольшой круг излюбленных приемов, выполнение которых во время боя для них наиболее результативно. При неправильной тренировке эти приемы остаются единственными, которыми пользуется фехтовальщик в соревнованиях. В результате воспитывается боец с узким кругом боевых действий, которому очень трудно действовать в бою неожиданно и тем более против соперника, изучившего его.
Однообразные фехтовальщики - большей частью бойцы преимущественно преднамеренных действий.
Боевая изобретательность. Боевая изобретательность фехтовальщика, т. е. его боевая выдумка, тесно связана с разнообразием его технического и тактического репертуара. Применение в условиях боя широкого круга различных действий, отличающихся своей необычностью и новизной, служит хорошей предпосылкой для эффективного ведения боя.
Боевая изобретательность заключается в свободном следовании в бою тому, что зрительно представляется фехтовальщику целесообразным из-за неожиданности для противника.
Такое ведение боя фехтовальщиком, свободное от плена боевых штампов, разрушает обычные, общепринятые ходы боевого взаимодействия и ставит этим противника в тупик.
Изобретательный боец конструирует свои действия, вследствие чего они тут же, на поле боя, приобретают чрезвычайную пространственно-временную и ритмическую вариативность; такое ведение боя невозможно без обладания бойцом обобщенной фехтовальной ловкостью.
Тактическая изобретательность имеет непосредственную связь с фехтовальной эрудицией бойца, так как систематизированные знания делают обозримым весь "строительный материал" для изобретательства.
Новизна в действиях фехтовальщика как техническая, так и тактическая создает у противника, столкнувшегося с ней, эффект неожиданности. Возникает период времени, в котором эта новинка не находит боевого опровержения.
Однако новинка, как правило, не может возникнуть из ничего. Прежде чем она станет "рентабельной", проходит определенный этап ее технико-тактического становления.
Фехтовальщики, в среде которых непосредственно вращается новатор, постепенно к ней привыкают и не страдают от нее в той степени, в какой это может случиться с теми, кого новизна застанет врасплох.
Техническое новаторство нельзя ставить в один ряд с тактическим, так как оно менее значимо, нежели тактическое, легко опровергается технически и не отличается долголетием.
Совсем другое дело новаторство тактическое, которое нередко трудноуловимо и, будучи раскрытым противниками, остается как обогащение в арсенале их тактических приемов.
Риск. Необходимость рисковать особенно характерна для фехтования. Избавиться от этой необходимости мог бы только фехтовальщик, овладевший верным безопасным приемом в нападении и обороне. Но таковых приемов не существует. И риск поэтому сопровождает любое боевое действие фехтовальщика. Нельзя вести борьбу без риска с мыслящим противником. И, пожалуй, именно риск - главная причина, вызывающая волнение у фехтовальщика, боксера, борца. Этим можно объяснить частую смену чемпионов в фехтовании и изобилие спортивных сюрпризов.
Итак, фехтовальщику в бою приходится все время идти на риск. Риск может быть разумным и неоправданным, а ведение боя тактически смелое и робкое.
Есть бойцы, которым вполне достаточно равенство шансов на успех и неуспех в их субъективной оценке боевой ситуации, чтобы ринуться в атаку. Но есть другая крайность, когда фехтовальщики стремятся найти или создать такую боевую обстановку, в которой попытка нанести укол-удар имела бы примерно 99 возможностей на успех против одного.
Такая излишняя требовательность к надежности, а отсюда и чрезмерная осторожность приводят к очень скупому, иногда "трусливому" бою, в котором один из бойцов выполняет в несколько раз больше боевых действий, нежели его соперник. В таких случаях, как правило, бой выигрывает более активный.
Опытные спортсмены часто варьируют в течение одного боя степенью осторожности, т. е. рискованности. Есть бойцы, которые в начале боя идут на неоправданный риск и "собираются" лишь, когда счет стал для них угрожающим. Имеются и такие, которые при счете 4-4 почти никогда не проигрывают.
Такая управляемость степенями своей мобилизованности свидетельствует о правильном и высокосознательном отношении бойца к риску.
Умение разумно рисковать связано с чувством достоверности в оценке боевых ситуаций как в фактическом, так и психологическом плане. Когда опытный боец идет в простую атаку, это значит, что он оценил расположение соперника и его оружия. Если же боец атакует сложно - с обманом, значит он уверен, что ему удастся обмануть противника и тот не сможет контратаковать во время выполнения им финта, а начнет невольно защищаться парадами, что и нужно атакующему.
Безошибочность в оценках фактического и психологического содержания боевых моментов приводит фехтовальщика к высокому чувству достоверности, а отсюда к небоязни рисковать, к устранению задержек в стартовый момент боевой акции, к активному, насыщенному действиями, смелому бою.
Что же выгодно в бою для спортсмена: пытаться чаще наносить уколы-удары со скромными, но все-таки положительными возможностями на успех или редко, но с большей вероятностью поражать противника?
Определенного ответа здесь нет. Во-первых, потому, что среди сильных фехтовальщиков, претендующих на высокие места в любых соревнованиях, встречаются бойцы, которые нападают и часто и редко, а во-вторых, потому, что в зависимости от боевых и психологических особенностей противника и своего настроя бывает выгодным (если, конечно, боец имеет возможность менять свою боевую манеру) придерживаться то одной, то другой тактики в нападении.
Среди фехтовальщиков, однако, есть спортсмены, которые, понимая, что задуманная ими попытка поразить противника имеет равные возможности на успех и поражение, все же сознательно идут на риск, поскольку действовать даже в условиях небольшой вероятности достижения успеха все равно доставляет им радость.
Такие спортсмены ведут бой, насыщая его своими атаками и смело провоцируя своего противника на выполнение атак. Однако такая психология риск ради риска - не способствует воспитанию большого спортсмена, для которого типично прежде всего стремление к утверждению своего превосходства в спортивной борьбе.
Значение увлеченности тактической борьбой. Фехтовальщики после плохо проведенного ими боя часто говорят: не чувствовал противника, не чувствовал боя, не видел боя и т. д. Все это свидетельствует о том, что бой тактически был проведен слабо или на уровне, который не свойствен этим фехтовальщикам.
Практика соревнований показывает, что такие тактические провалы возникают как следствие неблагополучных психических состояний, вызываемых астеническими эмоциями (боязнью проиграть, неверием в успех, общей угнетенностью, досадой на неудачно складывающиеся обстоятельства как в отдельном бою, так и в процессе всего соревнования, случайным проигрышем, невыгодной для бойца жеребьевкой и т. д. ).
Борьба с возникновением этих отрицательных психических состояний и их преодоление зависят главным образом от усилий самого спортсмена.