Тактильный голод
Знаете, что ощущали мои пальцы, когда я сжимал глотку первой жертвы до хруста, заставляя слипаться гортань девушки до такой степени, что из неё мог вырываться только сиплый писк? Насыщение. Тактильный голод - вот что убивало меня на протяжении многих лет.
Как часто я смотрел на девушку и хотел прикоснуться к ней, но не мог. Моим пальцам доводилось ласкать только бездушные ледяные болванки на заводе. Обжигающе ледяные куски материи похожие на мёртвую плоть чего-то большого и, должно быть, величественного.
Годами я разделывал плоть титана под названием Земля. Годами я вершил расправу над той, что выносила и породила человечество. Однако, это не удовлетворяло мой голод. Земля никогда не кричала и плоть её, даже будучи тёплой, оставалось бездушной, неспособной вызывать похоть.
Мои пальцы хотели большего. Искали контакта с бархатистой женской кожей, такой гладкой и нежной, как вельвет, и способностей становиться такой шершавой, если ты не нравишься. В момент кожа женщины может стать отталкивающей, атакующей, разящей частью её самой.
Со мной это случалось не однажды. В подростковом возрасте и юности я думал, что так и надо. Так и должно быть. Чего ещё мог ждать для себя видящий руками столяр, грёбаный укротитель станка? Чего ещё ты заслуживаешь, бесполезный, жалкий кусок органики?
Но я был убеждён и остаюсь таковым, что каждое живое существо заслуживает любви не меньше, чем любое другое. Каждый мужчина заслуживает внимания женщины, а каждая женщина заслуживает внимания мужчины, какими бы странными они ни были.
Так я и выбирал себе жертву. Девушку, заслуживающую внимания, но обделённую им, способную питать любовь, но не имеющую предмета любви. И я взял на себя обязанность стать предметом любви. Стать чем-то большим, чем был наедине с собой. Стать достойным её внимания.
Чтобы стать достойным, одной чувствительности и желания прикасаться было мало. Требовалась обходительность, умение говорить правильные слова в нужный момент. Нужно было стать чем-то большим, чем я был до этого. И я положил много усилий, чтобы за два месяца преобразиться.
Зализанная вправо мокрая чёлка казалась облитой воском. Живой букет, обветренный морозом уходящей осени, походил на веник. Уверен, даже моё лицо выглядело в тот момент искусственным, пародией на тысячи романтических лиц, но она поверила мне.
Тогда я выучил важный урок. Если человек жаждет любви, то будет любить даже того, кто не вполне искренен, но старается. Так женщина, ищущая на кого положиться, способна положиться на кого угодно, если он соответствует сексуальной ориентации соискательницы и кажется надёжным.
Во всяком случае, девушка считала, что я хочу быть надёжным. Она не могла знать в тот момент на что направлены старания и с чистой улыбкой взяла меня под руку. Мы почти касались друг друга. Всего два сантиметра одежды отделяли её кожу от моей. Это вселяло уверенность.
Цветы понравились. Жертва нюхала их всё время, хотя учуять что-либо при морозной погоде и встречном ветре почти невозможно. Она пыталась меня порадовать, показать, что оценила подарок. Я пытался оставаться в своих чёртовых штанах, пока мы шли в ресторан.
Продрогший швейцар встретил нас вымученной улыбкой и поведённой от холода рукой взялся за золотую ручку двери. Красно-золотое пространство ресторана приняло нас противоестественно легко. Когда заказывал столик, казалось, что на входе будут обыскивать. Глупо.
Дальнейшее я помню смутно. Опьянённый запахом духов, я находился в пограничном состоянии. Мои пальцы хотели сомкнуться на её глотке уже сейчас, но нам даже не принесли салат. Беседа текла своим чередом. Я был смущён необходимостью что-то говорить и отвечал коротко.
Какое ей дело до того чем занимаюсь в свободное время? Что думаю по поводу проблемы глобального потепления или её платья? Тебе ведь нужно лишь моё внимание. Вот оно. Бери. Не могу оторвать свой взгляд и хочу проникать глубже и глубже, запустить пальцы и дёргать за ниточки...
Принесли первое блюдо. Дорогой салат из-за своей заоблачной цены не перестал быть салатом и возбуждал во мне не больше чувств, чем пространная беседа. Куда больше эмоций вызывала кожа девушки, нежная и бархатистая, волоски на которой ещё слегка топорщились с мороза.
Она пыталась шутить, я пытался смеяться. Разговор шёл натужно. Гарсон смотрел на нас обоих высокомерно. Как ещё он мог смотреть на попытку никчёмных недолюдей выглядеть людьми? Официант как раз наливал вино и я качнул стол, почувствовав необходимость отлучиться.