В ответ ему раздался утробный рев, тут же разлетевшийся по лесу, заставив и без того напуганных птиц, спешно убраться еще дальше от новой владелицы этих мест.
– Дракон! – все еще не веря своим глазам, едва слышно произнес мужчина. – Как?
– Девочка моя, – осторожно потянулась в сторону Талы кошка, стараясь не провоцировать ее. – Все хорошо, – протяжно промурчала она, усиливая свое природное обаяние. – Ты же меня помнишь?
Юная оборотница тяжело дышала и неотрывно следила за ней карими неестественно темными для двуипостасных глазами.
– Дорогая, я не причиню тебе вреда, – с особой теплотой в голосе сказала женщина. – Позволь мне помочь тебе сменить облик, – она протянула руку навстречу зверю, ожидая реакции.
Какое-то время драконица колебалась. То ли смысл сказанного не сразу дошел до нее, то ли сказывалось недоверие к кошке, но только спустя несколько долгих минут, она потянулась вперед к маленькой фигурке, стоявшей перед ней. Ее еще вело из стороны в сторону, от чего она пошатывалась, но сделав несколько неуклюжих шагов, ее морда коснулась раскрытой ладони.
– Хорошо, – с облегчением выдохнула зверолюдка. – Я чувствую тебя, попробуй и ты почувствовать меня, это не сложно.
Хаокорн молча наблюдал за чем-то невероятным, происходящим прямо у него на глазах. Тала по определению была сильнее Милки, и кошке стоило невероятных усилий взять верх над ее звериной сутью, чтобы вытащить на поверхность человека. С детенышами, обратившимися впервые, это проводили старшие наставники или те, кто имел с ними кровную связь, используя ее для подчинения. Милка не могла стать старшей для девушки, потому что та никогда ей не доверяла.
На лице женщины выступил пот, она тяжело дышала, но продолжала вести Талу, направляя к обороту. На черной матовой коже неохотно возникло еще слабое пламя. Оно очень медленно разгоралось, постепенно превращая темный силуэт драконицы в пылающий алым факел. Милка успела отдернуть руку в тот момент, когда огонь полностью захлестнул фигуру, расплавляя звериный облик.
Пламя исчезло внезапно. Еще мгновение назад, отступившая подальше женщина щурилась от его яркого света, и спустя миг на поляне воцарилась темнота. Глаза обоих зверолюдов увидели слабую фигурку, тут же рухнувшую на землю. Ноги ее совсем не держали.
Оборотница сорвала с себя плащ и укрыла им нагую девушку.
– Девочка моя, – Милка горячо прижала ее к своей груди, пряча на плече у обессилевшей Талы лицо. – Наконец, ты со мной, родная! Теперь все будет хорошо, – сбивчиво шептала женщина.
– Почему? – раздался хриплый голос.
Кошка отстранилась, все еще удерживая ее за плечи, и очень мягко произнесла:
– Ты же почувствовала это, – она улыбалась сквозь слезы, – я – твоя мама.
Хаокорн хмуро следил за обеими. Вот, что значили слова Милки о том, что она сможет иметь ребенка! Каким-то образом зверолюды совершили невозможное и против здравого смысла и всех известных теорий добились своего. Но порядчик все еще не понимал, как им это удалось, и его пытливая натура требовала ответов. Вместе с раздираемым его любопытством он чувствовал и не менее сильную радость за Талу, у которой теперь появилась семья, и за них обоих, ведь пропасть краткой человеческой жизни больше не разделяла их.
– Отнеси нас к Киясу, Хаокорн, – попросила Милка. – Тале нужно отдохнуть.
– Кто это? – устало поинтересовалась девушка.
– Твой отец.
Для дракона это заявление было логичным и нисколько его не удивило. Он подошел к обеим женщинам и взял их за руки. Тала, все это время словно не замечавшая его, впервые подняла на него отрешенный взгляд.
Переход длился недолго. Они возникли на том же месте, с которого исчезли. Их появление было сродни взрыву: поглотившая лес на мгновение тишина тут же взорвалась сотней голосов, взволнованно приветствующих недавно родившуюся зверолюдку. Кроме Кияса никто не решился приблизиться к ним.
Мужчина радостно улыбался, обнимая свою жену и дочь.
– Вас обеих как можно скорее доставят в стаю, – провозгласил он. – Галад обо всем позаботится, отдыхайте, – он поцеловал кошку и нежно погладил мало что понимавшую Талу по голове.
Волк тут же возник рядом с ними, оборачиваясь зверем и подставляя свою спину. Милка сперва усадила Талу и следом уселась сама, обняв ее и вцепившись оборотню в загривок. Один огромным прыжком Галад метнулся в расступившуюся перед ними толпу и понесся к городу, где их ждал переход.